У рассвета цвет заката.Книга 1
Шрифт:
— Мэлика не умела переводить. Ни говорить, ни читать.
— Не умела. А ты? Почему ты говоришь?
— Вайра, — мое имя он протянул с изрядной насмешливостью, той, давней, из времени нашего детства, и тут же поправился, насмешливость, впрочем, сохранив: — Вайралада, нельзя же так примитивно. Это даже хорошей попыткой не назовешь. Одно слово — недоучка. Ты серьезно ждешь, что я тебе все выложу?
— Не жду. Предлагаю обмен информацией.
— Добавь еще «по старой дружбе», — насмешливость исчезла, Райн взорвался: — Кюррис бэс! Ты могла ей помочь?
Тогда — нет, не могла. Только сообщить о провале на ближайшем сеансе связи. И испортить артефакт-ленточку. Совершенно случайно, конечно же. Спецы отдела артефакторики в принципах его работы и в принципах возвращения высушенной антикрионилом магии разобраться не сумели, хватались за любую ниточку. Почему бы им ту ниточку не показать было, напомнив, что артефакты, попробовавшие силу айш, с прочей магией не работают? Рисковала? Да. Они могли снять браслеты с Мэлы, дать ей восстановиться и заставить саму оживить свою ленту. Если бы смогли заставить. Лаод молчала до меня, молчала при мне, ни слова, только ненависть во взгляде не скрывала, и они, в отличии от меня, рисковать, дав ей возможность восстановиться, не рискнули. И я выполнила приказ генерала, подпитала кружевную полоску ткани. Совершенно забыв, а может, не знав, что все артефакты лаборатории Манжура, настроенные на ментальную связь с владельцем, стороннего вмешательства не признают. Артефакт без Мэлавиаты уже был бесполезен, но мог найтись какой-нибудь умник, излишне хорошо разбирающийся в векторных плетениях сплавленных потоков, и засекреченная тугдолантская разработка стала бы достоянием Киллитенса. После моей подпитки в обычной ленте, под завязку напоенной магией, найти можно было разве что средство от головной боли. Это не я позаботилась о спецах, это манжуровцы вложили компенсационный эффект. Из сострадания, наверное.
Рассказать обо всем Льянсу? Хотела бы. Не могла. Да и спрашивал он не о такой помощи.
— Нет, Райнар.
— Нет… — повторил он, вдруг успокоившись. — Нет. Ну, нет, значит, нет. Что ты говорила про информацию? Заинтересуй меня, Вайралада. Я подумаю. На чувство долга не дави, долг у меня один, сегодня начну оплачивать, — и на орочьем велел зеленокожей: — Принеси.
Та словно только и ждала этого, метнулась за деревья. А у меня сложилась нескладывающаяся картинка, невозможная в исполнении, но исполнившаяся в реальности.
— Ты не на задании, так, Льянс? Никто не знает, что ты здесь.
— Почему же? Я знаю, ты знаешь… Мэлика знает. Как в старые времена.
— В те времена ты бы добавил «Мрачнюга поднебесная».
— Помнишь, — как само собой разумеющееся констатировал Райн. — Сразу узнала. Почему не сдала? Про дружбу промолчи, ладно? Противно слышать от тебя.
— Они не проснутся? — про остальное промолчала, сам же предложил, а выяснить что к чему было необходимо.
— Как ты за них волнуешься! Понимаю: звания, награды, почести… Не хочется терять. Да, Вайралада? — он демонстративно сплюнул. — Проснутся. Убить во сне… легко. Слишком легко для них. Нет, я хочу, чтобы знали, за что.
— Из тех, кто был в Найдоле здесь только Сурдив.
— Только? Он был единственным слабым местом в операции. Добраться до хлитова дерьма я бы не смог, сам приполз. Или Мэлика помогла. Ты веришь, что они оттуда нам помогают?
Нет. Я запретила себе в это верить. Тому, кто ходит по Грани, опасно верить, что помощь придет из-за нее. Но мои вера и неверие сейчас не имели никакого значения. Значение имело выяснить сколько у нас времени, о чем Райн упорно молчал, и что творится с ним. А с ним творилось что-то неладное, непонятное. Бледность, осунувшееся лицо, тени под глазами — это все было объяснимо, как и недавний обморок. Льянс за последние дни растратил столько сил на ментальные нити, минирование гарнизона и все прочее, мне не известное, что истощение резерва было абсолютно закономерно, но истощению никогда не сопутствовало то, что я сейчас наблюдала.
Райнар менялся на глазах, его взгляд становился рассеянным, говорил он все быстрее и лихорадочней и будто отключался от действительности, уходил куда-то в прошлое, в счастливые довоенные дни, вспоминал, спрашивал, помню ли я… И не слышал ни моих ответов, ни моих вопросов. И не видел ни этого леса, ни зеленокожей, выполнившей его поручение. А та уже топала к нам, тащила ремингтон за приклад, пересчитывая его стволом выпирающие из земли корни. От сделанной себе заметки прочесть ей лекцию по правилам обращения с оружием, я сама опешила. Вот именно то место, время и обстановка, чтобы заниматься просвещением орочьей недоросли. Которая, кстати, без малейших сомнений приняла сторону Райна и, похоже, не имела ничего против моего убийства.
Ремингтон я изъяла под смесь недовольного шипения и рычания, цеплялась зеленокожая за него изо всех сил и следом за вылетевшим из рук магоматом прыгнула, и, заскулив обиженным щенком, уползла под бок Льянсу, ударившись о выставленный щит. Мне было не до ее нежных чувств и злых взглядов исподлобья, мне самой хотелось рычать. На свой почти выбранный резерв, на неопределенность, на Райна, окончательно переставшего замечать все вокруг…
— Вайра, а Сургашское плато помнишь? Я эти отработки взаимопомощи терпеть не мог. Дурацкое чувство, девчонки тебя тянут, а ты болтаешься балластом и ничем помочь не можешь. Когда наоборот, оно нормально. Вас-то что там тащить? Вы же как перышки легонькие. А Мэлику я бы век на руках носил. Нет, не век. Вечность. Много вечностей…
— Что с тобой, Райн?
С тем же успехом можно было ответ у ближайшего дерева требовать. Или у орочьей девчонки. Их скрипение и сопение добавляли колорита сбивчивой речи Райнара и помогали активнее расходовать запас моих нервов.
— Так, дитя степей, завязывай рычать, будешь пользу приносить. Иди в лагерь и, если кто-то начнет просыпаться, бросишь вот это в костер, — завязанную на сигнал ветку зеленокожая забрала, сжала ее в кулаке и поплотнее прижалась к Льянсу. — Что-то не ясно? Иди, — никакой реакции. — Ладно. А так? — от искры, зависшей над «очагом», глаз отвести она не смогла, нервничала, даже испарина на лбу выступила, но не двигалась. И я, кажется, понимала, почему. — Ты его от меня защищаешь? А ничего не путаешь? Это он меня убивать собирался, не я его. А если они проснутся и нас здесь увидят, убьют всех. Его, меня и тебя за компанию. Тебя — быстро, его и меня — медленно и больно. Как тебе такое? Нравится?
Довод подействовал, зеленокожая, прихватив «очаг», бодро двинулась в направлении лагеря. Еще бы дерево следом отправить. Все. Сухой неживой скрип стволов раздражал. Еще сильнее раздражало непонимание. И беспомощность. Будь мой резерв полон, половина проблем отпала бы, а так… От поданного из лагеря сигнала проку мизер, пять-десять минут, пока поисковики нас обнаружат. Я успею уйти подальше от Райнара и объяснить свою отлучку естественными причинами, но для него это приговор. За неделю Льянс испытает на себе все достижения пыточной индустрии Киллитенса и закончит жизнь на колесе. В моей полной силе и его нормальном состоянии все решалось «пологом исключения», отсиделся бы под ним, пока наш отряд из леса не уберется, а дальше пусть помогут ему Всевидящие уйти с оккупированных территорий. Но меня на «полог» не хватало, Райн вел себя так, что впору заподозрить его в употреблении трисоровых семян, от них так же теряли разум, а из мыслей в моей голове прочно сидело желание самой вернуться в лагерь и завершить начатое Льянсом. Не так сложно, пока они спят. Никакого сопротивления. Сурдив планировал долгую стоянку, значит, искать начнут не сразу, у нас будет приличная фора, сможем оторваться от преследования. И Тугдоланту окажем немалую услугу. Пока верхушка генералитета перегрызется за место главнокомандующего, пока новый перекроит войсковые порядки под себя, непременные спутники любых перемен хаос и неразбериха временно ослабят армию. Временно. Война на этом не закончится, командующего изберут, дисциплину вернут, а постоянного источника сведений из верховного штаба Тугдолант лишится.
— Хлит, Райн. Полный хлит и стазис в придачу. Это ты понимаешь? Я не хочу переводить твои допросы, мне Мэлы хватило.
— Мэлика… Что она говорила? Расскажи мне, Вайра… Вайралада.
Отступило странное помешательство Райнара само по себе или сработало упоминание Мэлавиаты, но во взгляд его вернулась ясность, а в голос презрение. Уже лучше.
— Информация за информацию, Льянс. У меня есть то, что тебя заинтересует.
В ответ — приподнятая бровь и преисполненный скептицизма взгляд. Молчаливое ожидание. В общем, неплохо. Если бы Райнар сразу проникся доверием, сомнений в здравости рассудка добавил бы, а их без того хватало. Еще одна проверка: искра клятвы огня.