У рифа Армагеддон
Шрифт:
Во всяком случае, это определенно выглядело бы так, судя по тому, как флот Нармана реагировал на приказы Блэк-Уотера в течение двух месяцев, прошедших с момента уничтожения эскадры барона Тэнлир-Кипа. Мандир подключился и подтолкнул своих собственных капитанов и экипажи к энергичному - если и не обязательно с диким энтузиазмом - сотрудничеству с помощью строгих тренировочных упражнений Блэк-Уотера.
Сотрудничество Шарпфилда было менее восторженным, чем у Мандира, но, по той же причине, его капитаны с самого начала были лучше подготовлены. А Блэк-Уотер принял во внимание собственный опыт Шарпфилда и обратился к нему за советом при планировании учений флота, которые, по-видимому, фактически вовлекли старшего офицера Чисхолма в процесс активного участия. Герцог также был осторожен в течение этих двух месяцев, оставаясь достаточно близко к дому и не желая предоставлять чарисийцам возможность заманить другой отряд в ловушку, пока он не превратил свою команду во что-то более сплоченное, и его усилия принесли плоды.
Конечно, все еще оставались слабые места. Блэк-Уотер подозревал, что в любой коалиции было бы такое разнообразие, даже если бы все ее члены изначально хотели присоединиться к ней.
Худшим недостатком из всего было то, что компоненты флота все еще были организованы на национальной основе. Блэк-Уотер действительно предпочел бы разбить все три флота союзников и объединить их корабли в смешанные эскадры. Однако даже Мандир не собирался соглашаться на это.
Не достигнув этой конкретной невозможной цели, герцог был доволен своим командованием настолько, насколько имел право ожидать в этом далеко не идеальном мире. В любом случае, лучше ему не станет, и, по крайней мере, он мог рассчитывать на то, что в море флот сделает почти все, о чем он его просил. Проблема заключалась в том, чтобы убедить своих коллег-адмиралов в том, что то, что он хотел сделать, нужно было сделать до их выхода в море.
– Спасибо вам, сэр Кевин, - сказал Блэк-Уотер, когда флаг-капитан завершил свой брифинг. Затем он посмотрел через стол на Шарпфилда и Мандира.
– Полагаю, что эта информация несколько по-иному характеризует нашу собственную ситуацию, - сказал он.
– Очевидно, что Хааралд знал гораздо больше о наших планах и наших возможностях, чем кто-либо из нас считал возможным. Уверен, что все мы хотели бы знать, как именно эта информация попала к нему в руки. Однако для наших целей в данную минуту важно то, что мы делаем сейчас, когда знаем, как он, по-видимому, поступил на основе своих знаний.
– При всем моем уважении, ваша светлость, - сказал Шарпфилд, - мы действительно знаем, что он сделал? У нас есть единственное донесение от одного-единственного шпиона князя Гектора. Даже при условии, что этот человек абсолютно честен и что информация, которую он сообщил, соответствует действительности, насколько ему известно, он может ошибаться в некоторых - или во всех - пунктах своего сообщения. И даже если каждое его слово абсолютно точно, у нас нет возможности узнать, что получилось из действий Хааралда.
Чисхолмский адмирал покачал головой, слегка фыркнув.
– Лично я думаю, что Хааралд должен был быть не в своем уме, чтобы попробовать что-то настолько идиотское, и я не могу вспомнить, когда в последний раз кто-то обвинял Хааралда из Чариса в глупости. Шансы на то, что он даже найдет Мэйликея и Уайт-Форда в море, независимо от того, знал ли он первоначально предполагаемое место их встречи или нет, были бы ничтожны. И даже если бы Кэйлеб действительно нашел их, его галеоны были бы в меньшинстве примерно один к шести, когда они вступили в бой.
Он снова покачал головой.
– Я просто не могу представить, чтобы Хааралд так рисковал, отдавая такую большую часть своего флота и жизнь собственного сына, когда ему пришлось бы плыть почти вслепую.
– Тогда что, по-вашему, он сделал, милорд?
– вежливо спросил Блэк-Уотер.
– Не имею ни малейшего представления, - откровенно признался граф Шарпфилд.
– Полагаю, что отдаленно возможно, что он пытается использовать какой-то сложный двойной блеф. Если он демонстративно отправил свои галеоны пораньше, рассчитывая, что у нас все еще есть по крайней мере несколько шпионов в Чарисе, чтобы сообщить об этом факте, он мог бы желать, чтобы мы поверили, что марсели, которые мы видели, принадлежат торговым судам, когда на самом деле это паруса его военных галеонов. С другой стороны, должен признать, что попытка сделать что-то подобное не кажется мне намного более разумной, чем отправить весь его флот галеонов в самую гущу моря Паркера!
– Ну, он явно что-то с ними сделал, - сказал Мандир, - и я, например, склонен доверять информации вашего человека, ваша светлость.
– Он наклонил голову в направлении Блэк-Уотера.
– Я полагаюсь на больший опыт графа Шарпфилда в море и соглашаюсь, что это кажется удивительно безрассудным риском со стороны Хааралда. Тем не менее, если он действительно знал о наших планах лучше, чем мы думали, он должен был оценить шансы и силы, собранные против него. Возможно, он подсчитал, что не может надеяться победить наши объединенные силы после того, как все они будут объединены, и решил, что какой-то шанс - даже если он был ничтожным - помешать нам когда-либо объединить все наши корабли вообще, был лучше, чем уверенность в том, что его собственный флот будет уничтожен после того, как мы это сделаем.
– Это, безусловно, возможно, - признал Шарпфилд немного неохотно.
– Это просто кажется убогим... для Хааралда. Он очень похож на своего отца. Я встречал старого короля, когда был капитаном. Отец королевы выбрал мой корабль для перевозки дипломатической миссии к нему, и у меня сложилось впечатление о нем, что он всегда был готов рисковать, даже был смелым, но только тогда, когда возможная отдача перевешивала риск, и шансы были в его пользу. Все, что я когда-либо слышал о Хааралде, говорит о том, что он думает точно так же, а здесь это не так, что бы ни говорило полученное сообщение.
– При обычных обстоятельствах я был бы склонен согласиться с вами, милорд, - сказал Блэк-Уотер.
– В данном случае, однако, я считаю, что мы должны, по крайней мере, предварительно признать, что информация верна. И если это так, то думаю, мы также должны предположить, что либо Кэйлебу удалось перехватить герцога Мэйликея, либо он этого не сделал. Если он это сделал, значит, они вели битву, которую один из них выиграл. Если Кэйлеб победил или даже если он просто вообще не смог выйти на контакт, он должен вернуться где-то в ближайшие две-четыре пятидневки. Если победил герцог Мэйликей, он должен быть здесь в те же сроки. Если он проскользнул мимо Кэйлеба, вообще не вступив в контакт, он должен быть здесь не более чем в течение следующих двух пятидневок. Что нам нужно сделать, так это решить, как действовать дальше, пока не появится тот или иной из них.
– Я испытываю сильное искушение предложить нам ничего не предпринимать ради всеобщего сражения, пока не прибудет герцог Мэйликей, - сказал Шарпфилд.
– Таков был первоначальный план кампании, и это обеспечило бы по крайней мере некоторую защиту от возможности того, что Хааралд действительно пытается каким-то сложным образом ввести в заблуждение движением своих галеонов. И, - добавил он, глядя Блэк-Уотеру прямо в глаза, - если герцог Мэйликей и барон Уайт-Форд не прибудут, это должно быть довольно четким указанием на то, что произойдет с нашими галерами в битве против этих их новых галеонов.