У рифа Армагеддон
Шрифт:
Или, - иронично поправил он себя, - по крайней мере, если вообще были какие-то шансы его заметить.
Он в последний раз проверил визуальные образы, затем активировал свой встроенный коммуникатор.
– Сова, - сказал он, для разнообразия говоря вслух, все еще созерцая инопланетные небеса Сэйфхолда.
– Да, лейтенант-коммандер?
– Заберите меня сейчас же.
– Да, лейтенант-коммандер.
V
КЕВ "Ройял Чарис",
море Чарис
Король Хааралд VII махнул своему камердинеру, чтобы тот вышел за дверь.
– Вы уверены, что я вам больше не понадоблюсь сегодня вечером, сир?
– Лэчлин, ты уже спрашивал меня об этом три раза, - ласково сказал Хааралд.
– Я еще не настолько слаб, чтобы не забраться в постель самостоятельно, даже в море. Так что иди. Иди! Поспи немного сам.
– Очень хорошо, сир. Если вы настаиваете, - сказал Лэчлин Жессип с легкой улыбкой и подчинился команде.
Хааралд со смешком покачал головой, затем пересек большую каюту, открыл решетчатую дверь и вышел на кормовую палубу "Ройял Чарис".
Он стоял там, пристально глядя на запад, как будто наблюдение за тем, как заходящая луна опускается за горизонт, могло каким-то образом приблизить его к сыну.
Разлука с Кэйлебом оказалась еще тяжелее, чем он ожидал. Это было совсем не похоже на тот год, который Кэйлеб провел на борту корабля в качестве мичмана. Тогда все, о чем ему действительно приходилось беспокоиться, - это риск болезней, несчастных случаев или кораблекрушения. Теперь он сознательно отправил своего старшего сына сражаться с намного более численно превосходящим врагом за семь тысяч миль отсюда. Если все прошло хорошо, битва, на которую был послан Кэйлеб, давно закончилась, но выиграл ли его сын или проиграл? И в любом случае, выжил ли он?
Не в первый раз за долгие, трудные годы своего правления Хааралд Армак обнаружил, что осознание того, что он принял правильное решение, действительно может быть очень слабым утешением.
– Ваше величество.
Хааралд неудержимо дернулся, затем развернулся, одна рука попыталась опуститься на рукоять кинжала, которого у него не было. Он наполовину присел, несмотря на больное колено, его недоверчивые глаза расширились, когда он увидел высокого широкоплечего мужчину, стоящего в тени в дальнем конце кормовой дорожки.
Недоверие и шок удерживали его неподвижным, парализованным, как статуя, уставившимся на человека, которого здесь никак не могло быть.
– Прошу прощения за то, что напугал вас, ваше величество, - спокойно и негромко сказал Мерлин Этроуз, - но Кэйлеб послал меня с сообщением.
* * *
У династии Армак, - решил Мерлин, - похоже, какой-то генетический дефект. Это было единственное объяснение, которое он мог придумать, потому что явно что-то было не так с их инстинктами "сражайся или беги".
Король Хааралд должен был отреагировать, по крайней мере, криком позвать стражу, предполагая, что он просто не бросился в каюту или через кормовой мостик, чтобы спастись от призрака. На самом деле, специально для этого Мерлин захватил с собой электрошоковый пистолет, чтобы справиться с любой такой совершенно разумной реакцией, хотя ему и не хотелось потом объяснять разгневанному монарху, как это действует.
Но вместо того, чтобы сделать что-либо подобное, Хааралд просто стоял там почти ровно десять секунд по внутреннему хронометру Мерлина, затем выпрямился и склонил голову набок.
– Что ж, сейджин Мерлин, - сказал он с ужасающим спокойствием, - если Кэйлеб послал тебя с сообщением, по крайней мере, я знаю, что он все еще жив, не так ли?
И улыбнулся.
Теперь, двадцать минут спустя, они вдвоем все еще стояли на кормовом мостике, единственном месте на флагмане, где они могли надеяться обрести истинное уединение. Шум ветра и моря, когда "Ройял Чарис" и вся эскадра медленно двигались вместе с остальным флотом, также аккуратно заглушал их голоса.
– Итак, Кэйлеб послал тебя сказать мне, что Блэк-Уотер разгадал наш маленький маскарад, не так ли, мастер Трейнир?
– спросил Хааралд, и Мерлин усмехнулся, качая головой, вспомнив, как Хааралд впервые назвал его так.
– Да, ваше величество.
– Мерлин слегка наклонил голову, затем тихонько фыркнул.
– И, если вы позволите мне сказать это, ваше величество, вы восприняли мое прибытие более спокойно, чем я ожидал.
– За последний год, Мерлин, я приобвык ожидать от тебя всего самого неожиданного. И не думай, что я упустил из виду, как тщательно ты отвечал на вопросы отца Пейтира, когда он принес с собой свой камень истины. Или то, как Кэйлеб наблюдал за тобой, пока ты это делал. Или любую из нескольких других странных вещей, которых ты достиг за эти месяцы. Все интересные крупицы знаний, которые ты добавил. Тот факт, что, несмотря на твое довольно бойкое объяснение в то время, на самом деле нет никакого способа, которым ты мог бы добраться до дома Калвина так быстро, как ты это сделал.
Король взмахнул рукой в странно мягком жесте отстранения.
– Я давно решил, - спокойно сказал он, - что ты гораздо больше, чем хочешь казаться, даже для меня или, возможно, даже для Кэйлеба. И да, - он улыбнулся, - я знаю, насколько ты сблизился с моим сыном. Но, как я, кажется, уже упоминал тебе однажды, о человеке - любом человеке, независимо от его способностей - следует судить по его действиям. Я судил о тебе на основании твоих слов, и, как и мой сын, я доверяю тебе. Если я совершу ошибку, сделав это, без сомнения, я заплачу за это на том свете. К сожалению, свои решения мне приходится принимать на этом свете, не так ли?
– Ваш сын очень похож на вас, ваше величество.
– Мерлин снова склонил голову, на этот раз в почтительном поклоне.
– И я могу придумать несколько больших комплиментов, которые мог бы ему сделать.
– В таком случае, теперь, когда мы оба рассказали друг другу, какие мы замечательные люди, - сказал Хааралд с улыбкой, - полагаю, нам следует решить, что делать с этой вашей последней информацией.
– Пока не ясно, как Блэк-Уотер сможет использовать сообщение своего шпиона, - ответил Мерлин.
– Однако, исходя из того, что я видел о нем, ожидаю, что он заставит других адмиралов склониться к его собственному мнению. Он более сильная личность, чем я сначала считал, и тот факт, что все его "союзники" знают, что его поддерживает храмовая четверка, дает ему мощную дубинку, когда он решает ее использовать.