У Южного полюса
Шрифт:
Мы глубоко вдыхали ароматный воздух. Новое, совершенно
непонятное нам самим чувство охватывало нас при взгляде на
зеленые деревья.
В 8 часов бросили якорь в хорошо защищенном уголке бухты.
Якорь зарылся в грунт в глубине 9 саженей. Мы находились в
одной миле от западного берега бухты. Все, у кого были
бинокли, прильнули к ним.
Я различил на острове к югу от берега красивый невысокий
дом. Вскоре вслед за этим Фоугнер, уронив от восторга свой
морской бинокль, закричал:
— Женщина! Женщина!
Это важное биологическое открытие произвело необычайный
эффект. Магнитологи засуетились, бинокли переходили из рук
в руки.
Немного спустя после того, как мы стали на якорь, я велел
спустить на воду вельбот и уселся в него, взяв с собою Самуэль-
сена и Бьаркё. Мы гребли к западной стороне бухты, в том
направлении, где я заметил красивый домик, стоявший на прогалине
в пышном тропическом лесу.
Едва лодка коснулась берега, как среди листвы показалось
коричневое от загара лицо. Я тотчас увидел, что это полукровка—
маори. Его большие темные глаза искали встречи с моими.
Я приветствовал его по-английски. Он ответил на приветствие
и стал медленно приближаться к лодке.
— Сможем мы здесь за деньги купить овощи?—спросил я.
— Не здесь, а на другой стороне острова,—раздалось в ответ,
после чего он стал недоверчиво измерять нас взглядом с головы
до ног, затем спросил:—Что за корабль?
— «Южный Крест»,—ответил я.
Хмурое лицо мгновенно просветлело.
— Борхгревинк на борту?
— Нет,—ответил я.
— Умер?—спросил он.
— Нет, он говорит с тобой,—был мой ответ.
Прием, который при одном упоминании моего имени оказал
в дикой глуши этот сын природы и обнаруженный им интерес
к моей судьбе, так растрогали меня, что я и теперь отношу эту
встречу к самым приятным своим воспоминаниям.
Этот бедный рыбак с величайшим вниманием отнесся к нашим
нуждам. Он прекрасно был осведомлен обо всем и заявил, что
сейчас же готов провести меня по острову на запад в рыбачий
поселок, где я смогу купить овощи, рыбу и мясо.
Я отправил людей на лодке к судну с новостями и немедля
пустился в путь через тропический лес в сопровождении
рыбака. Скоро мы добрались до протоптанной дорожки.
По обеим сторонам расчищенной с помощью топора тропинки
непроходимой стеной стоял первобытный лес.
Большинство деревьев и растений было мне знакомо по
австралийским лесам. Тут находились всевозможные разновидности
эвкалипта, камедного дерева, фисташника и других; между ними
образовали густую сеть самые удивительнее вьющиеся растения.
Одни из них, лишенные листьев, тянулись, как канаты, от дерева
к дереву, иные свивались друг с другом в бесконечные петли
и были покрыты листьями и крючковатыми шипами. За
характерную особенность ко всему цепляться австралийцы называли
их «стряпчими».
Мой проводник рассказал, что он дружил с маори Джо,
вместе с которым в 1894 году я занимался китобойным
промыслом.
Бедняги Джо больше не было на свете. Хоть он и родился
«в сорочке», но нашел смерть в волнах. В 1894 году он однажды
свалился с палубы «Антарктика», попал между двумя тяжелыми
льдинами и долго барахтался в воде, пока нам не удалось его
выловить. Вновь оказавшись на палубе, он заявил, что ни секунды
не боялся утонуть: еще бы—он родился «в сорочке»!
Это суеверие, по-видимому, глубоко укоренилось среди маори..
Мой спутник тоже не верил, что Джо утонул без участия
сверхъестественных сил.
Через час мы достигли премилого городка.
Как в Северной Австралии, дома были выстроены на сваях.,
что защищало от белых муравьев1, пожирающих сухие доски
с невероятной быстротой. Я видел большой дом, который был
буквально изъеден ими. Снаружи он выглядел крепким и
основательным, но в то же время сквозь стену можно было легко
проткнуть палец. Белые муравьи оставили неповрежденной только
внутреннюю и наружную поверхности стены, которые были
окрашены, а все промежуточное пространство полностью
разрушили.
Все население состоит из маори, народа, который населял
Новую Зеландию еще до того, как она была открыта
европейцами. Маори принадлежат к малайской расе, но имеют, без
сомнения, смешанное происхождение. Из тех маори, что я видел,
некоторая часть не только чертами лица, но и цветом кожи
напоминает европейцев. Большинство же их принадлежит к негритянскому
типу. Это, однако, видоизмененный, значительно улучшенный
тип. Они напоминают креолов с Мартиники, но отличаются
более крепким телосложением и имеют в среднем рост в 170
сантиметров.
Подлинное происхождение маори и поныне не установлено.
Существует предание, что маори около 500 лет назад явились
в Новую Зеландию из Гавайки в двух каноэ «Арава» и «Таи-
нуи».
Некоторые этнологи полагают, что под этим надо понимать