Уарда
Шрифт:
Тем временем мать Неферт Катути, приветливо кивая головой, провожала до ворот свою сестру и Паакера.
Оба они впервые за последние четыре года – иными словами, со времени женитьбы Мена на Неферт – переступили порог этого дома, и, казалось, старая вражда готова была теперь уступить место сердечному согласию и дружбе.
Когда Паакер с матерью скрылись за кустами граната у садовых ворот, Катути сказала дочери:
– Ах, разве могли мы мечтать об этом еще вчера? Знаешь, мне кажется, что Паакер все еще тебя любит.
Неферт вспыхнула и, легонько ударив кошку веером, укоризненно воскликнула:
– Мама!
Катути улыбнулась. Это была высокая женщина с благородной осанкой. Резкие, но
При этом Катути много лет прожила в нужде, да и теперь у нее почти ничего не было. Она чувствовала себя гостьей в доме зятя и вместе с тем управляла его имениями, а до замужества дочери она вместе с детьми жила в доме своей сестры Сетхем.
Она была замужем за родным братом [ 87 ] и рано стала вдовой. Из-за своей расточительности и любви к роскоши он промотал большую часть имущества, пожалованного ему новой династией фараонов.
Отец Паакера, зять Катути, принял вдову с детьми, как сестру. Она жила в отдельном домике, получала доходы с имения, подаренного ей старым махором, и предоставила зятю заботиться о воспитании ее красивого и заносчивого сына, обладавшего всеми замашками избалованного юнца из богатой семьи.
87
«Она была замужем за родным братом…» – Браки между братом и сестрой были в древнем Египте узаконены. (Прим. автора.)
Эти благодеяния старого Паакера были бы унизительны для гордой Катути, если бы она принимала их как милость. Но где уж там! Напротив, ей казалось, что она имеет право на более достойное положение. Она бывала уязвлена, когда ее легкомысленного сына еще в школе уговаривали избрать серьезную профессию, поскольку в дальнейшем ему приходилось рассчитывать только на собственные знания и силы. За оскорбление считала она также, когда зять советовал ей быть бережливее и со свойственной ему откровенностью напоминал о ее скромных средствах, о необеспеченной будущности детей. При этом она испытывала какое-то странное удовлетворение: она от чистого сердца внушала себе, что ее родственники всеми своими благодеяниями не могут загладить наносимые ей оскорбления. Все это как нельзя лучше подтверждало то, что человек ни к кому так легко не загорается ненавистью, как к своему благодетелю, которому он не может отплатить добром.
Однажды, когда зять пришел к ней просить для своего сына руки ее дочери, она, несмотря ни на что, охотно дала свое согласие. Неферт и Паакер росли вместе, и, кроме того, она видела в этом браке обеспечение своей собственной судьбы и судьбы детей.
Вскоре после смерти отца Паакера к ее дочери стал свататься возничий фараона – Мена, и она отказала бы ему, если бы сам фараон не поддержал своего боевого товарища и любимца.
После свадьбы она вместе с Неферт перебралась в дом Мена, а когда он уехал на войну, взялась управлять его обширными имениями, правда, еще при отце Мена сильно обремененными долгами.
Казалось, сама судьба вручила ей в руки средство вознаградить себя за долгие годы лишений. Однако она воспользовалась им только для того, чтобы удовлетворить свое врожденное честолюбие. Блестяще снарядив сына, она добилась того, что он был принят в ряды самых знатных молодых колесничих, а дочь свою окружила царским великолепием.
Когда же везир, друг ее покойного мужа, переехал во дворец фараона в Фивах, он стал у нее в доме частым гостем. Эта ловкая и решительная женщина сумела сначала расположить его к себе, а в конце концов стала просто необходимой этому робкому человеку.
Воспользовавшись тем, что она, как и Ани, происходила из старой династии фараонов, Катути всячески разжигала его честолюбие, рисовала ему заманчивые картины, о которых он до знакомства с ней не смел даже помыслить, считая их преступными.
Стремление везира жениться на Бент-Анат тоже было делом рук Катути. При этом она надеялась, что фараон откажет Ани, нанесет ему личное оскорбление, и тогда ей удастся толкнуть его на тот опасный путь, который она ему подготавливала.
Карлик Нему был послушным орудием в руках своей госпожи. Ни единым словом не посвятила она его в свои планы. Он же нередко осмеливался в дерзких словах выразить самые сокровенные ее мысли, получая в наказание лишь легкие удары веером. Не далее как вчера он дерзнул сказать, что если бы фараона звали не Рамсес, а Ани, то Катути была бы не царицей, а богиней, ибо тогда ей не только не пришлось бы повиноваться фараону, который ведь тоже принадлежит к богам, а, напротив, руководить им в его делах.
Вот и сейчас Катути не заметила, как покраснела ее дочь, потому что, пристально глядя в сторону ворот, она задумчиво бормотала:
– И куда это подевался Нему! Ведь и для нас, вероятно, есть вести из армии.
– Мена так давно не писал, – тихо произнесла Неферт. – А вот и домоправитель!
Катути повернулась к вошедшему через боковую дверь служащему и спросила:
– Что тебе?
– Торговец Абша требует денег за новую сирийскую колесницу и пурпурную материю.
– Продай зерно! – приказала Катути.
– Это невозможно. Ведь еще не уплачено то, что причитается храму, кроме того, мы и так уже продали столько зерна, что нам самим едва хватит на хозяйство и на семена.
– В таком случае расплатись скотом.
– Но, госпожа, мы только сегодня опять продали Паакеру целое стадо, – испуганно возразил домоправитель. – Как станем мы без лошадей вращать водяное колесо, молотить хлеб? К тому же нам нужен жертвенный скот, молоко, масло, сыр для дома и навоз для отопления. [ 88 ]
88
«…навоз для отопления». – В бедном лесом Египте высушенный навоз и по сей день служит главным видом топлива. (Прим. автора.)
Катути задумчиво посмотрела в пол, затем сказала:
– Все равно уплатить надо. Отправляйся в Ермонт и скажи управляющему конным заводом, чтобы он прислал сюда десять коней Мена золотистой масти.
– Я уже говорил с ним, – отвечал домоправитель. – Он утверждает, что Мена строго-настрого запретил ему отдавать хотя бы одного из этих коней. Он так ими гордится! Только в колесницу госпожи Неферт…
– Он обязан повиноваться мне, – решительно произнесла Катути. – Завтра же лошади должны быть здесь.