Убей для меня
Шрифт:
– Проснитесь.
Моника услышала шепот и попыталась открыть глаза. С большим трудом, но ей это удалось.
Мои глаза снова открываются. Она пошевелила рукой и испытала облегчение, когда почувствовала, иглу капельницы. Дыхательная трубка тоже до сих пор стояла в горле. Значит, я не могу говорить, но я не парализована. Она заморгала, и в поле зрения появилось лицо. Медсестра. Паника участила ее пульс.
– Просто послушай, - хрипло прошептала женщина, и Моника увидела, что глаза ее покраснели от
– У них твоя сестра. Вот фотография.
– Перед лицом Моники оказался телефон. От увиденного у нее все опустилось внутри.
Господи, это правда! Жени. С кляпом во рту и связанными руками Жени лежала в багажнике какой-то машины. Может, она мертва? О, Жени.
– Она жива, - сообщила медсестра. – Во всяком случае, пока. Я должна была убить тебя, но не смогла. –На ее глазах опять появились слезы, но она сердито вытерла их.
– И из-за этого теперь мертва моя сестра. Они убили ее. Потому что я не смогла убить тебя. – Моника в ужасе наблюдала, как медсестра ввела что-то в ее капельницу и ушла.
Глава 12
Даттон, суббота
3 февраля, 11 часов 05 минут
– Я не смогу, - сказала Рокки. – Меня тут же схватят.
– Ты боишься, - издевательски произнесла Бобби.
– Да, - согласилась Рокки. – Ты хочешь, чтобы я отправилась на кладбище и пристрелила Сюзанну Вартанян? На глазах у изумленной публики?
– В толпе это практически не заметно, - сказала Бобби. – Нажмешь на курок и бросишь пистолет. Когда начнется паника, ты исчезнешь.
– Это глупо.
Бобби застыла:
– Я думала, ты мне доверяешь.
– Доверяю, но…
– При каждом удобном случае ты проявляешь страх, - резким тоном сказала Бобби. – Вчера в бункере. С медсестрой. Если ты увиливаешь и прячешься, то ты для меня не имеешь никакой ценности. – Бобби бросила на нее проникновенный взгляд. – У меня никто не отказывается выполнять свою работу, Рокки.
– Я знаю, - ответила Рокки. Она умрет, если откажется. Я не хочу умирать.
Бобби оглядела ее:
– Ты боишься. Ты – неудачница. Ты мне больше не нужна.
Рокки уставилась на пистолет, который нацелила на нее Бобби:
– Ты меня застрелишь? Просто возьмешь и застрелишь?
– Просто возьму и застрелю. После всего, что я для тебя сделала, ты должна быть мне благодарна. А ты снова и снова меня разочаровываешь. У меня нет времени возиться с неудачником. Ты мне больше не нужна. Ты слишком часто терпела неудачи. Это был твой шанс доказать мне свою пользу.
Бобби видела, что Рокки сомневается. Даже если ее отвергнут, куда ей идти?
– Можно хотя бы использовать глушитель?
– Нет. С глушителем и дурак справится. Ты мне докажешь, что достойна быть моим протеже. Если у тебя получится, ты больше не будешь испытывать страх. Вот такая
Рокки уставилась на пистолет в руках Бобби. Ни то, ни другое ее не устраивало. Но умирать ей хотелось еще меньше. Хватит бояться.
– Ладно, давай пистолет. Я сделаю. – Но нажимая на курок, я буду целиться не в Сюзанну Вартанян, а в тебя. Я им все про тебя расскажу. И тогда я стану, наконец-то, свободной.
Даттон,
суббота, 3 февраля, 11 часов 35 минут
– О, Господи, - пробормотал Люк. – Здесь, что весь город собрался?
– Похоже, что так, - ответила Сюзанна. Они втроем, она, Эл и Люк, стояли на кладбище позади баптистской церкви Даттона.Чейз и еще десять полицейских в гражданском смешались с толпой и держали ухо востро.
– Вы видите кого-то,кто кажется вам знакомым?
– Я выросла в окружении всех этих людей. Если вы о них что-нибудь хотите узнать, спрашивайте.
– Хорошо. Пастор, который вел заупокойную службу.
– Пастор Верц. – Сюзанна отвечала так тихо, что Люку пришлось наклониться к ней, иначе он ничего не слышал. Сегодня от него снова пахло кедром, а не смертью и огнем. Сюзанна вдохнула поглубже этот аромат и вновь сосредоточилась на кладбище, на котором она две недели назад стояла вместе с Дэниелом. – Верц был пастором еще до моего рождения, и мой отец всегда издевался над ним. Это могло означать, или что его нельзя подкупить, или он слишком хитрый, чтобы играть в папочкины игры. Сегодня мне показалось, что Верц совсем не изменился, хотя раньше его проповеди были гораздо длиннее. Сегодня он говорил не более двадцати минут.
– За последние дни он прочитал не одну заупокойную молитву, - заметил Эл. – Может, он больше не хочет их читать.
Сюзанна подумала о людях, которые пали от руки Мака О’Брайена.
– Вероятно, вы правы.
– А кто этот пожилой господин в похоронной процессии? – поинтересовался Люк.
– Конгрессмен Боб Боуи.
– Его дочь была первой жертвой Мака О’Брайена, - пробормотал Люк, и Сюзанна кивнула.
– Рядом с ним его жена Роуз и сын Михаэль.
– А худой старик рядом с сыном?
– Это мистер Динвидди, дворецкий Боуи. Их семья всегда имела штат слуг, которые постоянно проживали в доме, моя мама всегда им ужасно завидовала. Она тоже хотела иметь дворецкого, но отец не разрешал. Он проворачивал дома всякие полулегальные дела, чтобы мириться с присутствием слуг.
– Еще кто-нибудь, о ком я должен знать?
– Видите пожилую даму с начесом? Из третьего ряда? Это Энджи Делакруа. Она может что-то знать о Гренвиллях. Ей принадлежит салон красоты, и она знает все, что происходит в Даттоне. А что неизвестно ей, знает, вероятно, трио-барбершоп.