Убить генерала
Шрифт:
Двадцать минут. Казалось, Близнец все еще слышал резкий звонок телефона, который оглашал стены огневого рубежа набатом: «Не спрашивай, по ком звонит колокол». Он мог звонить по кому угодно, но предназначался лишь одному человеку. Он был настойчивым и нес в себе что-то жуткое и в то же время торжественное. Близнец снял трубку и услышал голос Николая:
— У тебя примерно двадцать минут.
И все. Дальше — короткие гудки-секунды.
Целых двадцать минут. Подарок полковника Терехина был настолько очевиден, что Близнец оставил на время свое оружие. Он пил чай, затягивался горьким дымом сигареты, смотрел то через
«Ты не должен проиграть. Ты нормальный пацан, Витька». Слова Марии, прозвучавшие в голове голосом Цыганка.
«Что со мной, Витя?» — «Все будет нормально, Серега. Ногу осколками посекло».
За все сразу. Пакетом.
Его съедала острая вина за двух человек. Он свято верил, что встреча с ними не за горами и также горько усмехался: «Да, совсем скоро...»
Потерять. И всегда рядом с этим словом настырно пристраивается другое: найти. И он был близок к тому, чтобы узнать: найдет ли то, о чем мечтал. Пусть не найдет, но спасет — это точно. Отпустит на волю.
Он занял место на огневой позиции. Положил щеку на подушку и с этого момента смотрел только в оптический прицел. Весь мир, все чувства остались позади... Сколько прошло времени, он не понял. Но вот показался президентский эскорт, головная генеральская машина. Сто двадцать в час. Сброс до двадцати. Поворот. Короткий и ровный участок на постоянной скорости. За бронированным джипом неотрывно следовал ствол снайперской винтовки дальнего боя. С упреждением четыре метра по фронту. В критической точке палец снайпера потянул спусковой крючок, и 64-граммовая бронебойная пуля с невероятной скоростью понеслась навстречу машине, навстречу человеку, который сидел за слегка тонированным стеклом на заднем сиденье.
Близнеца откатило назад вместе с винтовкой. Он не стал дожидаться, когда восстановится панорама в оптическом прицеле, — получится намного быстрее схватить со стола бинокль и приникнуть к окулярам.
Руки подрагивали, картинка получалась смазанной. Но даже в таком виде она устраивала Близнеца. Водитель джипа после выстрела растерялся и не сумел вырулить из последней шиканы: бампер машины ткнулся в бетонный блок. Витька видел небольшой узор на стекле задней дверцы, в центре которого зияло отверстие. Но он не видел голову, лишь чьи-то плечи и что-то похожее на шляпку гигантского гриба над ними. И затемненный — в ярко-красных тонах — узор на противоположном стекле.
Кожа Близнеца горела и снаружи, и изнутри и чуть ли не вздымалась.
— Есть! Есть! — прокричал он.
«Точно, Витька?»
— Да, да! Попадание!
Близнец едва не задохнулся от этих слов. Он готов был до бесконечности упиваться ими, не отрывать взгляда от красной «драпировки» на противоположной дверце лимузина. И подумал, что вот только сейчас началась настоящая охота на него. Когда на волка выпустили настоящих волкодавов, а не гончих псов, преследующих его по пятам. Он как должное принял вооруженную группу спецназовцев, оперативно покинувших черный «Мерседес». Синхронно открылись все четыре дверцы, выпуская «волкодавов» из Центра спецназа Службы безопасности. «Вот и они, — хмельно констатировал Близнец, крепко сжимая бинокль. — Вот и они». В воспаленном мозгу снайпера они виделись черными ангелами смерти, для них не существует преград, вот сейчас они взмоют подобно громадным летучим мышам и понесутся навстречу.
Этот «Мерседес» стал единственным, оставшимся на месте автомобилем. Он встал так, что не мешал водителю джипа сдать назад, объехать железобетонный блок и рвануть вперед. За ним устремились остальные автомобили эскорта. Витька положил бинокль на стол и уже не видел, как резко тронулась с места машина со спецназовцами, снова занявшими свои места. Она быстро следовала за патрульными «Жигулями» в сторону ближайшего переезда.
Крапивин сунул «Макаров» за пояс, передернул затвор «глока» и шагнул к двери. Третий пистолет, принадлежащий убитому оперативнику, в данном случае не представлял никакой ценности.
Впритык. Близнец последние двадцать минут не думал о смене оперативников в этой квартире. Сейчас же предположил, что смена наверняка опоздает. Зачем торопиться, когда теоретические, по сути, шансы снайпера на выстрел иссякли, утекли вместе с последними мгновениями.
Однако он ошибся. Два оперативника входили в подъезд в тот момент, когда на восьмом этаже оглушительно рявкнул «гепард».
Обнажив оружие, они медленно поднимались по лестнице и докладывали: один по рации, второй по мобильному телефону. На четвертом этаже, вызвав лифт, они заблокировали двери. Они ждали снайпера, и у них было небольшое преимущество. Они услышали щелчок дверного замка, находясь на седьмом этаже. И тут же по всем этажам прокатились предупреждающие выкрики и выстрелы. Подъездное эхо размножило их, и Близнец едва не утонул в этом звуковом хаосе. Ему казалось, разом выдохнули десятки пистолетов и столько же луженых командных глоток. Он ответил двумя формированными очередями... и отступил.
Он упал с высоты своего решающего выстрела, и руки его налились тяжестью.
Он повиновался наработанному автоматизму — снайпер не мог идти навстречу жужжащим пулям. Единственный путь к спасению, к отсрочке ответного, ключевого для Близнеца выстрела, лежал за тяжелым чердачным люком.
Он остановил оперативников еще парой коротких очередей и, спотыкаясь, взбежал на девятый этаж. Как и ночью, поочередно глянул на двери. Показалось, на него не покосились даже черные дверные глазки. Поднявшись по металлической лестнице, он толкнул крышку люка и снова закрыл ее, оказавшись на пыльном чердаке.
Взгляд Близнеца пробежал по пяти люкам, которые торчали миниатюрными колодцами, и последний, шестой по счету в перспективе казался игрушечным.
В голове шел даже не анализ, а наступал хаос. Со всех сторон давили голоса. Он представлял, как кто-то кричит про огневую точку на восьмом этаже, кто-то спрашивает про трамвайный переезд и кто-то ретиво соглашается показать, как быстрее проехать к точке.
Кто-то орал в самое ухо: «Кто тут хотел стать снайпером?.. Ты? Мне не нужна твоя фамилия!»
«Есть возможность отличиться еще раз. Готовься к рейду».
«Ты не будешь знать имени человека, которого убьешь, кто он, есть ли у него семья, дети, родители».
Близнец сидел на крышке люка и смотрел на остальные. Он каждую секунду ожидал, что они начнут взрываться, как банки с огурцами. По очереди. Взлетит одна крышка, потом другая, третья. Из черных шахт поползут черные тени. Но первой выползет тень капитана Проскурина. Он предстанет святым Андреем — в белой одежде, с Библией в руке. Он сотворит крестное знамение и отпустит грехи: «Обычно снайперы-преступники кончают жизнь самоубийством. Поэтому очень важно убивать их в самом начале стрельбы».