Убить генерала
Шрифт:
Теперь, куда бы Близнец не ступил, он делал шаг навстречу смерти. Даже оставаясь на месте, он приближался к концу. И все же идти вперед было намного легче.
Трое спецназовцев Центра, один из которых был вооружен «легкой» британской снайперской винтовкой «L42 А1» под натовский патрон, рванули к первому подъезду. Еще трое бойцов, включая водителя «Мерседеса», вооруженного укороченным «Калашниковым», метнулись к последнему, перекрывая Близнецу все пути к отступлению.
Терехин побежал за первой группой, но на первом этаже вынужденно остановился. На ступеньке второго пролета сидел
— Он на крыше! Дверь на чердак открыта! У него автомат! — Казалось, он с трудом оторвал взгляд от мертвых бетонных маршей, откуда он спускался и поливал их кровью, и уставился на Терехина. — Дал очередь через пролет, а я как раз руку на перилах держал.
Николай сморщился. Раненый опер помешал ему разобрать голоса спецназовцев. Судя по всему, они переговаривались со второй подгруппой по радио. Собственно, передавали полученную от оперативника информацию и свои действия.
— Пистолет, — бросил Николай, развернувшись.
— Что?
— Он стрелял из пистолета.
Терехин подсознательно выбрал средний подъезд и бежал к нему со всех ног. Прошли минуты с тех пор, когда он на сумасшедшей скорости ехал за черным «Мерседесом» со спецназовцами. А тот в свою очередь мчался за патрульной машиной. В свое время полковника интересовали все материалы, касающиеся снайперов, он хотел разобраться в психологии, в мышлении, составить психологический портрет. Он узнал много и не раз повторял эти слова вслух: «Действия только одного снайпера решают исход поединка. Это он отправляется на схватку. Один. Он должен действовать так, как подсказывает ему ситуация, и, если нужно, импровизировать». Но был еще один момент в работе снайпера. И это от него бежал сейчас Николай. Или к нему, уже не важно. Неумело, словно кому-то подражая, Терехин хрипел на ходу:
— Витя, я здесь для того, чтобы сказать тебе: не делай этого!
Он падал на ступеньках и молил бога только об одном: лишь бы не опоздать. Он давно знал, что могила снайперу-террористу была уготована. Он видел и ее, и надгробный камень над ней. Но пустую. Близнец свалится в нее, но Николай не хотел, чтобы это произошло именно так, как он представлял, как должен поступить Близнец. Нет, только не так. Вопрос: «А как же тогда?» — остался без ответа.
Терехин клял себя на чем свет стоит. Как последний идиот он завороженно ждал выстрела, результата. Но как же без этого? Немыслимо представить себе следующую картину: он все эти двадцать минут ждет Виктора у подъезда, а потом вопросительно бодает головой: «Попал?» Глупость какая-то. Х.З. — сказал бы Вадим Соловьев. Но удерживало его на двойном повороте не только любопытство, но и собственная безопасность. До выстрела он мог стать сообщником преступника, после — нет. Каждый играл свою партию, расписанную с самого начала до самого конца. Отыграло «духовое» ружье, теперь очередь за хриплым вокалом.
Близнец сделал всего несколько шагов по настилу и едва не свалился в керамзит. Его откровенно напугал громкий хлопок, раздавшийся позади. Он даже не понял, что это — выстрел или грохот чердачного люка. Он инстинктивно свернул на узкую доску, ведущую к слуховому окну. Едва он выбрался на крышу, в обрешетку окна ударили пули.
Вот он, последний этаж. Все как у Берга. И не надо выходить из здания-жизни, чтобы увидеть все свои
Близнец отстрелял из пистолета в дальнее слуховое окно, в котором заметил движение, и снова отступил. Еще десять-пятнадцать шагов, и он окажется на краю.
Еще одна короткая очередь, и «глок» саданул рамой: патронов в пистолете больше не было. Близнец выхватил из-за пояса «Макаров» и отступал уже с ним. Несколько раз выстрелил не оборачиваясь, через плечо. И неожиданно понял — почему. Мысленно он уже вел отсчет патронов и ждал, когда в стволе останется один-единственный.
Но страшно не было. Вообще никаких чувств, лишь ставшее со временем черствым воспоминание о своем первом выстреле в живого человека. Он стрелял в незнакомого человека, но явственно ощутил на виске прикосновение ствола своей снайперской винтовки.
Вот и край. И последний патрон. Не теряя больше ни мгновения, Близнец поднял руку с пистолетом к виску.
Снайпер из Центра спецназа, укрывшись за надстройкой слухового окна, поймал голову Близнеца в оптический прицел британской винтовки. Он тоже знал, что обычно снайперы-преступники кончают жизнь самоубийством, и для него было важно не допустить самоликвидации противника. Прежде чем нажать на спусковой крючок, снайпер еле слышно обронил:
— Ну вот и все, брат...
Взгляд Терехина уперся в черный чердачный люк. За ним слышались отдельные глуховатые выстрелы. Настолько приглушенные, что Николаю показалось: люк наглухо закрыт, и ему ни за что не открыть его.
Полковник поднялся по металлической лесенке и толкнул створку руками. Так сильно, что она, резко распахнувшись и подняв облако пыли, едва не упала на место.
Секунда, и Николай окунулся в душную атмосферу чердака. Прикрываясь руками, он едва успел уклониться от мечущегося голубя. И окончательно потерял ориентировку. Где первый подъезд, а где последний? Куда будет отступать Близнец? По логике — к последнему. Как в песне — «От первого мгновенья до последнего».
Ориентировку ему подсказали спецназовцы. Один наполовину высунулся из слухового окна и своим положением в нем словно рукой показывал на беглеца. Где остальные бойцы, Терехин разобрать не успел.
Он пробежал по доске к ближайшему слуховому окну и, рискуя свалиться, одним прыжком оказался на крыше. Действовал так, как всегда, был на острие событий, полагая, что весь процесс — начиная от задержания, чувствовался острее.
Острее некуда.
Николай бросил взгляд назад и увидел готового к выстрелу спецназовца в черной униформе. Оборачиваться не было времени. Полковник широко шагнул, автоматически перекрывая биссектрису, и поднял руки вверх:
— Не стрелять! — громко выкрикнул он. И его хрип разносился по крыше этого дома, скакал на крышу другого, охватывая, казалось, весь район. — Я полковник ФСБ Терехин. Не стрелять!
И едва не зажмурился, в любое мгновение готовый услышать выстрел. Но уже с другой стороны.
Он обернулся и увидел Близнеца на самом краю крыши. С пистолетом у виска. Человека, который сделал то, чего другому еще не удавалось. Человека, который решился на выстрел, получил разрешение и нажал на спусковой крючок. И вынужденно, ошибочно посчитал, что работа закончена.