Убить Первого. Том 4
Шрифт:
— Тиир, — шикнул на него отец и, взглянув на Эдвана, сложил лапы в приветственном жесте. Лаут же, в свою очередь, быстро вспомнил волчонка, который каким-то чудом сумел достучаться до его совести в зимнем лесу.
— Привет, Тиир, — улыбнулся парень детёнышу и, повернувшись к его отцу, сказал, — Берр, верно? Рад видеть.
— Взаимно! Не знал, что в кошачий клан принимают людей, — хохотнул волк, намекая на доспех.
— Это трофей, из пещеры маймуна. Той самой, — улыбнулся Эдван слегка измученно. Он уже устал объяснять всем и каждому откуда у него доспех Лунной тени. За время путешествия любопытные
— Неужели? — удивился волк, — тогда нам, наверное, стоило отправиться вслед за тобой. Глядишь, не пришлось бы носиться туда-сюда вдоль Яли, — хохотнул Берр и тут же довольно быстро погрустнел.
— Да… — вздохнул Эдван, — я слышал про Рехем.
— Проклятый Мо и его «возвращенцы», — буркнул Берр, — истоки им подавай. Ладно бы просто сами ушли бегать по лесу с голым задом, так нет же, нужно было заставить всех. А если кто не захотел — убить. Твари.
— Мне жаль, — сказал Эдван.
Берр кивнул. На несколько мгновений повисло тяжелое молчание, а Тиир и другие детёныши поспешили исчезнуть с глаз взрослых. Встрепенувшись, волк вынырнул из мрачных мыслей и, решив сменить тему, попросил Эдвана рассказать о логове маймуна и его путешествии к Перевалу Тысячи Гроз. За разговором время утекло незаметно. Алхимики и лекари успели разобраться с ранеными, жена Берра успела трижды потерять и затем найти их детёныша и заболтаться с раненой тигрицей из неодарённых. Пришла пора двигаться дальше.
Владельцы контракта огня наспех сожгли нескольких погибших, после чего телеги с тяжелоранеными сдвинулись с места. Воины из отряда охраны, которые до этого собирали тела, рассредоточились вокруг движущейся колонны переселенцев так, как это было принято в клане Святого Кота, а Эдван, как единственный среди них мастер Озера, продолжил путь рядом с Анной, от которой не отходил с момента их встречи. Как и прочие лекари да алхимики она могла с лёгкостью стать целью очередного налёта фоциан и Эдван собирался сделать всё возможное, чтобы защитить её от любой опасности. Всё-таки боец из Анны был крайне посредственный…
— Как жаль, — тихо произнесла Анна, глядя на разбросанные по песчаному берегу тела фоциан.
— Кого? — сквозь зубы прорычал Берр, окинув девушку недобрым взглядом.
— Их, — ответила она, не обращая внимания на враждебный тон и тихое рычание волка, — эта война, эта бойня, — дрогнувшим голосом сказала девушка, глядя на поле боя, — Она неправильная, ложная. Столько смертей из-за пустой ненависти…
— Не жалей врагов. Особенно… этих, — тихо буркнул Эдван с отвращением, — эти твари убивали бы нас и без Первого. Мерзкие создания.
— Согласен, — поддакнул Берр.
— Вы не правы, — тихо сказала Анна, — их отношение к другим тоже следует из ненависти Первого, как и ненависть зверей или других тварей. Точно так же, как и прочие, ранее они поголовно владели силой Жизни, до тех пор, пока не стали превозносить себя как новых людей. Наследников павшей страны.
— И это их оправдывает?
— Нет, — сказала Анна, — но не лишает права на существование. Это странно… но мне очень больно видеть столько смерти. Все они, даже твари, могли спокойно прожить жизнь, но были убиты раньше срока из-за этой непрекращающейся войны. Из-за злобы и ненависти Первого. Это так… неестественно. Противно самой природе Жизни.
— И как только она его терпит, да? — оскалился Берр.
— Да, — совершенно серьёзно ответила Анна.
— Но разве в природе звери не убивают друг друга? Не охотятся? — спросил Эдван.
— Охотятся. Но не из злости, а для пропитания. Хищники не ведут священную войну на уничтожение добычи, потому что иначе им будет нечего есть.
— Не будем продолжать этот разговор, — дипломатично, насколько мог, прорычал Берр, заметив, как некоторые кошки на них косятся.
— Ты только на Перевале чего-то подобного не ляпни, — шепотом добавил Эдван.
— Я уже обсуждала это с моей наставницей, — так же шепотом сказала девушка, — я же не сама это придумала. Мы изучали историю в библиотеке на Перевале…
— Ну вот и обсуждай с наставницей, а простым бойцам таких идей лучше не высказывай. Не поймут.
— Хорошо, — хихикнула девушка и, вновь погрустнев, добавила, — просто это тяжело.
Так и шли. Перевал Тысячи Гроз неумолимо приближался. Постепенно, небо становилось всё мрачнее и мрачнее, а солнечный свет всё чаще исчезал за облаками и тучами. Всё отчётливей слышались раскаты грома издалека, а дорога отходила от реки и постепенно поднималась вверх, уводя переселенцев в сторону гор. Земля лысела. Лес и высокая трава сменялись голой каменистой почвой, мхом и редким кустарником, а через день пути впереди показался сам Перевал. Краски здесь потускнели, а от обилия грозовых туч над головой казалось, что весь мир окрасился в мрачные оттенки серого. Два громадных горных пика упирались в чёрное небо, сверкающие вспышками далёких молний. Гремел гром, разлетаясь на тысячи шагов во все стороны, и чем ближе они подходили к Перевалу Тысячи Гроз, тем тяжелее и мрачнее становилась обстановка. Величественные горы словно наваливались на плечи и давили своим присутствием, а от непрекращающейся грозы казалось, словно подбираешься к громадному ощерившемуся зверю, который всё громче и громче рычит, предостерегая подходить ближе.
Именно такое ощущение сложилось у Эдвана, когда он снова увидел неприветливые горные вершины, между которыми спряталось человеческое поселения. Даже атра, и та неуловимо изменилась в этих краях. Стала враждебнее и тяжелее, а в воздухе витал запах приближающейся войны. На подступах к самому Перевалу Эдвану, вместе с Анной и прочими членами человеческой делегации пришлось выйти вперёд всей процессии переселенцев, которая растянулась ещё сильнее прежнего из-за необходимости идти по извилистой горной дороге. Берр вместе с женой и детёнышем решил остаться в хвосте, где и шёл.
Старый Магни, формально командующий их отрядом, шел впереди всех, в окружении бойцов, лекарей и алхимиков. Эдван двигался на небольшом отдалении от них, рядом с Анной, Самиром и его матерью, время от времени оглядываясь назад, на вереницу переселенцев. С самого раннего утра его преследовало странное плохое предчувствие, но он никак не мог объяснить, откуда оно взялось и что служило его источником. Что-то ему казалось неправильным в происходящем и, немного подумав об этом, он вдруг понял.