Убийца с крестом
Шрифт:
Вопрос поднял целую бурю чувств в душе Эстер. Злость на Чаппи – как он смеет спрашивать; новый прилив тоски – раскаленное от жары кладбище, дым над ним, и холодная, холодная земля, в которую только что опустили Бобби; и сладкие, виноватые воспоминания о нежных руках Кларка. Может, у нее есть мужчина?
– Не ваше дело, – сказала она ровным голосом.
– Ха! – фыркнул Чаппи. – Значит, нет.
– Может, есть, может, нет, – парировала Эстер. – А у вас есть женщина?
Чаппи заулыбался.
– Несколько, дорогуша. Я, что называется, живу полной и разнообразной жизнью.
Эстер покачала головой и улыбнулась пожилому мужчине.
– Мистер Чаппи, вы такой нехоро-о-ший.
Они
– И то правда. Ничего не могу с собой поделать.
Эстер взялась за полотер.
– Может, выпьешь все-таки? – окликнул ее Чаппи.
– Мне надо найти девчонок и кончить работу. Скоро рассветет, а я с ног валюсь от усталости.
– О'кей. Коли надумаешь – я буду поблизости. Надо проверить все помещения. Короче, я в здании или на дворе, решайся.
– До свидания, мистер Чаппи, – небрежно бросила Эстер. Она с трудом протолкнула полотер через двустворчатые двери, оставила у входа и отправилась искать девушек.
Она нашла их на втором этаже в туалете. Они мыли унитазы. У обеих потные футболки прилипли к телу, но все было отчищено до блеска.
– Здорово! – восхитилась Эстер.
Луп посмотрела на нее с гордой, сияющей улыбкой.
– Неплохо, а, Эстер? Я поговорила с Флоренсией. Я ей растолковала, что ты вовсе не обязана горбатиться по ночам, а если уж работаешь – так мы в лепешку должны расшибиться, но помочь тебе с новым контрактом.
– Я ценю это, Луп, в самом деле ценю.
– Но, Эс, – Луп отбросила спутанные пряди черных волос с потного лба, – втроем здесь вкалывать – околеешь. Этакий огромадный сараище. Нам бы побольше muchachas [70] .
– Само собой. – Эстер присела на крышку унитаза.
– В этот раз уж закончим. Я на будущее.
– Позвоним сегодня, попробуем найти еще кого-нибудь.
Эстер потянулась за сигаретами, но вспомнила, что они кончились.
70
Девочки, девушки (исп.).
– Луп, давай-ка выбираться отсюда. Уже светает. Я вижу, у вас все почти готово?
– Еще чуть-чуть.
– О'кей. – Эстер встала.
– Мусор.
– Я оттащу пакеты вниз, в помойку. Заканчивайте здесь и расходитесь по домам. – Эстер остановилась в дверях.
– Si?
– Слушайте, сегодня воскресенье. Я заплачу вам вдвое.
– Не надо, Эс.
– Ну нет. Вы обе горбатились всю ночь, и я хочу, чтоб вы знали – я ценю это.
Луп кивнула.
– Gracias, Эс.
– Пока.
Эстер спустилась вниз и нашла черный ход, который показала ей Терри, секретарша Эйба Моррисона. Она толкнула массивную дверь. Не заперто. Ночь была тихая, теплая. Эстер потянулась всем своим длинным телом, поднялась на цыпочки, зевнула. И вдруг услышала сзади какой-то непонятный звук. Она быстро обернулась. Никого нет, но свет погас. В холле было абсолютно темно.
– Чаппи?
Никто не ответил. Она пожала плечами и пошла к стоянке. Контейнер стоял у помойки, под ярким фонарем. Она крепко ухватилась за железный край, вытащила тележку и покатила назад, в дом. Прошла по темному коридору, нащупала выключатель и зажгла свет. Эстер оставила тележку у лестницы и поднялась наверх. Луп и Флоренсия вынесли пакеты, набитые всяким хламом, из офисов второго этажа на лестничную площадку. Играло радио. Опять что-то меланхоличное. Унылые звуки разносились по пустому зданию. Эстер сбросила шесть пакетов в пролет, потом спустилась, погрузила их на тележку и проехалась по первому этажу, подбирая мешки, которые девушки завязали и выставили у дверей офисов. Тележка становилась все тяжелей и тяжелей, Эстер с
– Чаппи!
Тишина.
– Чаппи, не пугай меня.
Тишина.
«Черт-те что». – Эстер налегла на тележку. Поехала дальше. Наконец-то все пакеты собраны. Теперь к черному ходу.
Снова потух свет.
Она вцепилась в кузов, пытаясь затормозить, но перегруженная тележка, прежде чем удалось остановиться, протащила ее еще несколько шагов. Эстер вгляделась в темноту. Дверь открыта снаружи, на полу прямоугольник голубоватого света. В холл ворвалась струя ночного воздуха.
– Чаппи, что за дурацкие шутки!
Тишина.
Эстер пошарила по стене, отыскала выключатель и попробовала зажечь свет. Странно, не включается. Она подергала движок вверх-вниз, вверх-вниз несколько раз. Нет, она не ошиблась. Выключатель не работает. Черт. Эстер вытерла руки о штанины, решительно ухватилась за ручку и медленно покатила тележку по темному длинному коридору.
– Чаппи, – громко сказала она, – если ты выскочишь из-за угла, мы подеремся, ей-богу подеремся.
Никто не ответил. Поскрипывали колеса. Эстер проехала уже половину пути, и тут ей показалось, что сзади кто-то есть. Она ощущала чье-то присутствие, но коридор был по-прежнему пуст. Впереди желтый квадратик, как свет в конце туннеля. Эстер налегла на ручку всем весом, пятьдесят пять килограммов, торопилась изо всех сил.
Тележка подпрыгнула на пороге, загрохотала по цементному скату. Выбралась! Эстер с наслаждением вдохнула свежий воздух. Она чувствовала себя необъяснимо счастливой и просветленной. Тележка катилась все быстрей, она уже не могла удержать ее и только услышала ужасающее «бум!» – металлический кузов стукнулся о большой синий бак для мусора.
Она нервно захихикала и сама удивилась – чему она смеется?
На стоянке не было ни одной машины, улицы за проволочным заграждением тоже сверхъестественно безлюдны. Повезло, что никто не видел, какого дурака она сваляла с этой проклятой тележкой. Чего она перепугалась? Потух свет, ну и что? Сколько раз за все эти годы она работала по ночам и никогда ничего не боялась. Скорей отсюда, домой, в постель. Отоспаться за неделю. И покурить. В самом деле, давно пора домой. Спина нестерпимо ноет, ноги подламываются, голова гудит, глаза болят от слез. Страстно хотелось увидеть сына. И любовника? Она нагнулась и начала забрасывать мешки с мусором в открытый бак. Забросила штук двадцать, больше не помешалось, мешки стали вываливаться. Она забралась на крышку, запихнула пакеты поглубже в заплесневелый бак, утрамбовала. Теперь места хватит. Эстер потянулась за следующим пакетом. И тут почувствовала на руках что-то мокрое. Мокрое и липкое. Что еще за дьявол? Она повернулась к фонарю. Кровь. Проклятие, она, верно, порезалась обо что-то в этой старой посудине. Придется заехать в больницу и сделать противостолбнячный укол. Она обтерла руку о джинсы, внимательно осмотрела. Ранки как будто нет. Но порезалась она обо что-то ржавое, и обязательно нужно сделать противостолбнячный укол. А потом ехать домой и хорошенько выспаться.
Эстер спрыгнула с крышки, отпихнула ногой вывалившийся из бака мешок. В нем была окровавленная голова Чаппи. Глаза выпучены, рот разинут в беззвучном вопле. И блестит золотой зуб.
Эстер громко охнула. Ледяной ужас сковал тело, словно гигантские холодные руки, руки насильника, жадно облапили ее, грубые пальцы впиваются в плоть, лезут в анус, грязные когти царапают лицо. Желчь подступает к горлу. Волосы встают дыбом.
Она выпустила бак, упала. Сердце билось громко, как колокол. Она обдирала ладони о шершавый бетон. Казалось, кто-то хочет раздавить ее, кто-то наступил ей на грудь. Не хватало воздуха, она задыхалась, хрипела. Бежать! Прочь отсюда! Прочь!