Убийца в фамильном гнезде
Шрифт:
– Раз в месяц мимо острова проходило рыболовецкое судно. К их появлению я разводил на берегу костер. Это означало, что я жив и здоров.
– Но если…
Он резко покачал головой, словно «если» было плохим словом, неприличным или грубым.
– В условиях моего контракта оговаривалось, что я иду на некоторый риск. И у меня была аптечка с противостолбнячной вакциной. Даже аспирин был. Но я ни разу не заболел. Один раз, правда, упал с дерева, и у меня защемило что-то в спине. Помнишь, я еще в поместье рухнул вместе с Альханом? Ну
– А что тогда не ерунда?
– Отсутствие туалетной бумаги, – хмыкнул он и отпил глоток пива. – А что в поместье? Как ты там живешь с иждивенцами? Они, мягко говоря, невыносимый народ.
– Ну ты-то ведь с ними как-то жил?
– Да так и жил – как с невыносимыми людьми. – Что бы ни говорил Илья, ему было приятно вспоминать те годы, это я разглядела. – Все-таки я мог поболтать с Валеркой, с Эльвирой, да и дед был очень своеобразным собеседником. Никогда не было понятно – дразнит он тебя, разводит или просто тупо обманывает. Но дед был личность, и это все объясняет.
Илья чуть было не произнес те самые слова, нарушив наш договор, поэтому я трусливо решила отвести флотилии в нейтральные воды.
– Но как ты стал известным путешественником?
– Да никакой я не известный! – раздраженно махнул он рукой. – Все это пишется, чтобы люди книги покупали. Пять лет назад, когда дед велел мне уехать…
У меня вдруг возникло чувство ужаса, как на американских горках, – вдруг именно сейчас Илья заговорит о том, чего я так боялась? Но нет, он продолжал рассказывать историю своей необычной карьеры:
– …Я решил, что поеду в Индию. Там прожил больше полугода, даже работал в одном учебном центре, занимался с детьми математикой. Но потом что-то домой потянуло. Я вернулся, устроился ассистентом на кафедру культурологии в одном университете. У меня же нет никаких степеней и опыта. Но мне было безумно скучно, и я написал книгу об Индии. Отправил в разные издательства и случайно попал на своего бывшего однокурсника – Сашу Нестеренко. Ему понравилась моя рукопись, он вышел на меня и предложил такой вот проект: я катаюсь по свету, пишу книги, а он их выпускает. Ну, кажется, дело пошло.
– Класс, – восхитилась я.
8
О путешествиях мы болтали еще долго – Илья был неисчерпаем, да и мне было что вспомнить о моем годе в Париже. Наконец Илья глянул на часы и сказал, что надо возвращаться домой.
Мы снова посмотрели друг на друга, скрывая страх и недоверие, но снова не смогли сказать друг другу то, ради чего встретились.
В это время байкерский бар заполнился людьми, стало шумно. Хотелось на свежий воздух, хотелось пройтись.
Мы вышли на стоянку возле бара. Теперь у перил, ограждающих веранду заведения, было свалено столько железа, что возникала мысль о подавленном бунте машин. Байкеры подъезжали, уезжали, встречались, обнимались и прощались – тоже с объятиями и бурными возгласами. Их жизнь кипела в своем русле. Среди них, к моей радости, обнаружилась и молодежь. Рок будет жить вечно!
– Мне не хочется домой, – брякнула я, совершенно не подумав, что Илье, наверное, как раз домой хочется. О девушке, которую я видела с Альханом, тоже не следовало забывать.
Но он сказал мне совсем не то, что я ожидала:
– А я не хочу, чтобы Никита узнал о нашей встрече.
Я остановилась, чтобы разглядеть выражение лица Ильи.
– Почему ты так волнуешься о том, что узнает или не узнает Никита? Я не боюсь его. Он, конечно, будет орать, но это я переживу.
Илья вдруг сказал очень грустно и сдержанно:
– Он твой муж, Нета. Я не хочу…
– Что? – опешила я. – Как это – муж? Да кто тебе сказал?
– Он сказал, – признался Илья. – Он мне звонит раз в два месяца, если я в стране, интересуется планами и кое-что рассказывает. Так вы…
Я сжала кулаки:
– Так вот оно что! Вы общались, когда я с ума сходила?!
Я почти кричала. Байкеры, небольшая компания в паре метров от нас, обернулись.
– Он вас обижает, девушка? – спросил симпатичный парень, на черной майке которого висело с килограмм железа.
– Ой, нет! – откликнулась я. – Нас обоих обидели, но мы разберемся!
– О’кей, – сказал парень и отвернулся.
Илья открыл передо мной дверь своей игрушечной машинки, которая очень уж забавно выглядела в компании «харлеев», и сел за руль. Мы поехали по темной дороге, причем в неизвестном для меня направлении.
– Куда это мы едем?
– Не знаю. У тебя звонит мобильный.
Не может быть, проснулся!
– Нета, ночь на дворе! – Это был Никита. – Ты где? Ты в машине?
– Да, я еду из города с прорабом. Мы кое-что купили.
– Так поздно?
– Мы посидели в кафе.
– Ладно, скорее приезжай.
– Ложитесь спать, я буду поздно.
Илья наблюдал за мной во время этого разговора и качал головой, выражая неодобрение и Никите, и мне. Мне, думаю, за ложь, которая прозвучала так, будто я профессиональная лгунья, вроде нашего Айземана.
– Илья, как ты мог поверить, что я вообще могу выйти за него замуж? Он… он может в пять минут мозг взорвать, а я таких особенно боюсь.
– Деда надо было бояться, – как-то не вовремя посоветовал Илья.
– Но… Дед хорошо ко мне отнесся, только, кажется, мою личную жизнь испоганил, – усмехнулась я.
Илья свернул на обочину, остановил машину и повернулся ко мне. По выражению его лица я догадалась: договор о ненападении сейчас будет нарушен.
– Знаешь, – сказал он, – лучше бы ты призналась следователям. Я же все понимаю, я знаю, как это – жить с убийством на душе!