Убийца в тени сосны
Шрифт:
Маргасов скастовал рой трескучих шаров и швырнул их в меня. Пригнувшись, я отскочил вправо и помчался к нему, занося лапу с выпущенными когтями. Мой соперник выставил щит и упёрся в землю, чтобы принять удар. Наверняка ещё и докинул энергии в технику.
В последний миг я оттолкнулся ногами, использовав ускорение, перелетел через Маргасова и, пока тот разворачивался, полоснул его когтями. Разумеется, подобный удар, даже со сниженным уровнем Живы, прикончил бы, так что я пустил когти в паре сантиметров от тела противника, лишь обозначая попадание. Судья поднял левую руку, засчитывая мне очки.
Маргасов попятился, щека у него нервно дёрнулась, и он тут же пустил в меня молнию. Я принял её и продолжил атаковать, нанося быстрые удары когтями. Они располосовывали щит, высасывая из него энергию. Мой противник вдруг резко поднял руку, и в меня сверху ударил мощный разряд. Кажется, предельно допустимый в турнире. Я почувствовал, как он выбил из Бера нехилую часть Живы. Пришлось потратить ещё энергии, чтобы восстановить юнита. Я прыгнул на противника, сбил с ног и попытался прижать к земле, но Маргасов ловко увернулся и атаковал новой молнией. Я отбил её лапой и окатил его щит зелёным огнём. Переливающийся электричеством диск зашипел и замерцал. Я тут же воспользовался этим, чтобы протаранить соперника, отбросив его на пару метров, к самому ограничительному куполу. За счётом не следил, так как это только отвлекло бы. Пустив Бера вперёд, я ускорился и обогнул Маргасова по короткой дуге. Он меня заметил в последнюю секунду и скастовал молнию, но я взвился в воздух и упал на него коршуном, нанеся удар подъёмом стопы в челюсть. Голова у парня дёрнулась, глаза закатились, и он начал падать. Я приземлился рядом и успел подхватить его. Броско через бедро, и вот он уже подо мной, а я провожу болевое удержание. Вернее, имитирую его, ибо прилагать силу уже не требовалось: Маргасов находился без сознания.
Ограничительный купол исчез. Судья объявил мою победу и сделал знак медику, который тут же поспешил на помощь пострадавшему. Я поднялся, поклонился трибунам и направился к своему месту.
— Отлично сработал! — похвалила Каминская. — Много Живы пришлось потратить?
— Ну, приемлемо. Если б не обошёл его, даже не знаю, кому присудили бы победу: у нас намечалось противостояние энергий, а это, по сути, тупик.
— В условиях ограничения уровня техник, да, — согласилась девушка. — Так что ты всё правильно сделал. О, мне пора!
Вскочив, Каминская поспешила на арену. Её бой с Орловым оказался недолгим: Глафира буквально задавила его техниками, а затем, пока он отбивался от них, проскользнула сбоку и вырубила неожиданно жёстким апперкотом.
— А удар у неё хорошо поставлен! — заметил сидевший рядом со мной Артём. — Придётся тебе в семейной жизни быть поаккуратней.
— И не говори, — усмехнулся я. — Боевая девчонка.
— Ты рад, что вы поженитесь? Извини, если лезу не в своё дело, Коль.
— Я сам её выбрал, так что жаловаться не стану. И да, она мне нравится. Не люблю людей, которые ни рыба, ни мясо.
— Данте считал, что такие попадают в ад. Он называл их ни горячими, ни холодными.
— Ну, таким мне не надо. В общем, всё в порядке. По крайней мере, будем, кому подать патроны, если что.
Артём кивнул.
— Это точно. Ты, кстати, так и не рассказал толком, что случилось у тётушки.
— Ты про дуэль с Хомутовым?
— Естественно! Или ещё что-то произошло?
— Да, вроде, нет. Парень полез с оскорблениями. Мне не оставалось ничего, как покончить с этим раз и навсегда. Он сам нарвался.
— Я слышал, обвинил тебя в шулерстве.
— Ага. При том, что я играл впервые.
— Слушай, Коль, я понимаю, что у вас был давний конфликт, но ты же понимаешь, что он был вторым сыном барона Хомутова?
— И что? Не первым же.
— Видишь ли, наследник серьёзно болен. И вообще, родился слабым. Как говорят, чудо, что он до сих пор жив.
— То есть, барон рассчитывал на Ростислава?
Артём кивнул.
— По сути, ты лишил его наследника.
— Вот незадача. Но у меня действительно не было выбора.
— Верю. Просто хотел тебя предупредить. Барон наверняка затаил обиду.
Учитывая, что он считал, будто я перехватил у них Марину с её приданым, наверняка. Чёрт! В этой жизни враги лезут, как пчёлы из улья! Кончатся они, вообще, когда-нибудь?
— Надеюсь, у Хомутова хватит благоразумия не влезать в вендетту, — сказал я.
— Дай то Бог, — скептически отозвался Артём. — Отец слышал, что барон рвёт и мечет. Может, конечно, успокоится. Но ты реально его планы порушил. Он этого не простит.
Пожалуй, парень прав. Придётся иметь в виду ещё одного врага. Эх…
В этот момент на трибуну поднялась довольная Каминская, и Елагин подвинулся, уступая ей место рядом со мной.
— Видел, как я его? — спросила, переводя дух, девушка.
— Да, отличный бой. Браво!
— Спасибо. Завтра уже будут поединки с клинками. Ты к ним готов?
Я развёл руками.
— Понятия не имею.
— Короткие не допускаются. Так что придётся управляться с саблей.
— Да, я в курсе.
Девушка кивнула.
— Если даже продуешь, не расстраивайся. Хотя тебе ж, наверное, пофиг. Ты вообще не собирался в турнире участвовать.
— Ну, теперь, когда я в него списался, надо приложить максимум усилий. Если делать, то хорошо.
— Это правильно. Я буду за тебя болеть.
— Но денег не поставлю, да? — улыбнулся я.
Каминская развела руками.
— Ну, извини! Я всё-таки хочу выиграть. Зато честно.
— Я ценю это.
— Серьёзно, в отношениях мужа и жены это важно. Ладно, мне пора домой. Буду собираться. Не забудь, что должен за мной заехать.
— Не рановато ли собираться?
Каминская закатила глаза.
— Вам, мужикам, легко! Всё, пошла. Пока! — чмокнув меня в щёку, она упорхнула, а я взглянул на часы.
Посмотрю ещё один бой и тоже свалю: надо пообщаться с юристом Маргасова. Детали они с Ригелем обсудят сами, но поглядеть на человечка нужно самому в любом случае.
Но по пути домой я думал не о контракте с бароном, а о графине Елагиной. Нужно как можно быстрее выяснить, зачем она меня подставила Хомутову. Вот только как это сделать? Напрямую ведь никого не спросишь. А учитывая, что подозревал я супругу главы своего клана, проблема выглядела ещё серьёзней: даже при том, что я могу в любой момент навестить её детей и таким образом урвать немного её общества и времени, это не значит, что у меня есть возможность что-либо у неё выведать. Она не дура и виду не покажет, даже если замазана по уши. Так что задачка мне предстояла непростая.