Убийства в монастыре, или Таинственные хроники

Крён Юлия

Сначала София молчала, но, после того как дверь приоткрылась и в комнату выглянула голова женщины, строго осмотрела Софию и снова исчезла за дверью, София недовольно воскликнула:

— Я приехала в эту дыру не для того, чтобы ждать!

Ее слова не произвели на женщину никакого впечатления.

— Может, и так, — ответила она, с хрипом переводя дыхание, — только сейчас королева принимает монаха из деревни.

«Не думаю, что она может общаться с кем бы то ни было», — подумала София.

— А мне-то что с того? — громко сказала она. — Я приехала для того, чтобы увидеть ее, так что ведите ее сюда!

— Да вы ведь

ничего не знаете! — прошипела ее собеседница, даже не скрывая своего гнева. — Мы долго и упорно пытались добиться того, чтобы один из монахов из монастыря в деревне неподалеку регулярно приходил к ней. Вы и не представляете, как важно для королевы то, что она теперь может принимать людей, хотя бы и духовных лиц. Три года она просидела тут, как в тюрьме. Ей не давали новой одежды, не позволяли мыться. Она тяжело заболела и чуть было не отправилась на тот свет, но к ней не пускали ни врача, ни священника, даже причаститься не разрешили. Ни одно письмо с ее родины не добралось до Этампа, и отсюда мы не имеем права написать ни строчки датскому королю. Если бы у нее не было могущественных заступников, которые описали папе весь ужас ее положения, она бы не выжила. Вероятно, король именно для этого и похоронил ее здесь заживо, но это точно не является Божьей волей, и поэтому, будьте уверены, каждый, кто приезжает из Парижа, заслуживает того, чтобы подождать немного дольше, чем ему угодно.

София нервно сглотнула, но ее горло пересохло от дыма.

«Глупая, злая баба! — снова подумала она. — Разве я виновата в том, что она сидит в этом замке? Да и виноват ли король?»

Если бы все зависело от Филиппа, Изамбур могла бы вернуться в Данию, на родину, чтобы вести там жизнь в достатке и спокойствии. От нее требовалось только поддаться и подарить ему надежду на новый брак.

София принялась объяснять, что она намерена проверить, изменились ли условия, в которых живет Изамбур, в лучшую сторону, и позаботиться о том, чтобы облегчить ее страдания. Но потом она замолчала, не только потому, что слова показались ей бесполезными, но еще и потому, что в комнату кто-то вошел, вернее, кого-то ввели.

София как раз хотела сесть на холодную каменную скамью. Однако при виде вошедшей она резко вскочила, ударившись головой о низкий потолок. Молча, потирая ушибленный лоб, она разглядывала Изамбур, отверженную королеву Франции. То, о чем только что говорила угрюмая женщина, она теперь увидела собственными глазами.

Бледное лицо Изамбур стало почти прозрачным. Вместо морщин оно было пронизано тонкими, синими сосудами. Скулы заострились, а веки, наоборот, набухли. Глаза были почти закрыты, и между веками София не увидела ничего, кроме белка. Светлые волосы, когда-то мягкие и шелковистые, стали бесцветными и твердыми, как солома. Криво надетый чепец не мог скрыть их, как темные лохмотья не могли скрыть тела, похожего теперь на скелет.

— Бог мой! — воскликнула София и опустила глаза, будто вид Изамбур отравил ее и ослепил. Больше, чем измученное тело, ее испугало то, что душа окончательно покинула его. Она и раньше сомневалась в ее присутствии, Изамбур всегда казалась ей бездушной оболочкой. Но теперь она ощутила, как погасло бесконечно далекое, тихое и мягкое создание, потерянное для этого мира, но свидетельствовавшее о существовании совсем другого.

— Бог мой! — повторила София, и ей стало жутко от этой пустой, безжизненной маски.

— Да, да, — раздался насмешливый голос, слишком громкий и живой, чтобы принадлежать Изамбур. — Посмотрите хорошенько и доложите обо всем королю! Это вы сделали, проклятая женщина!

Грета.

Язычница с севера, которая прокляла ее. Женщина с черными волосами и узкими глазами, считавшая Изамбур заколдованным, но святым дитя русалки.

— Король оставил ее гнить здесь, и если бы папа четыре года назад не прислал сюда аббата Геральда из Касамари и не пригрозил бы Филиппу новым интердиктом, сегодня вы нашли бы здесь еще меньше, чем эти остатки хрупкой жизни. Вы виноваты в этом, София! Вы обрекли ее на эту жалкую участь!

Ее голос был звонким и сильным, как и прежде. В то время как Изамбур разрушалась в этом заколдованном месте, Грета цвела как сорняк, который может произрастать и на камне.

София молча отпрянула назад.

— Говорят, королю везет на войне, — насмешливо продолжала Грета. — Неужели он думает, что Бог на его стороне? Ему виднее. Он проклят.

Софии удалось взять себя в руки.

— И, разумеется, не кто иной, как ты прокляла его! — сказала она и холодно улыбнулась. — Уж это ты умеешь, а ведь тебе и в голову не приходит, что стоит всего немного поднапрячься — и жить здесь станет вполне сносно. Тут ведь дышать нечем от этого дыма! Открой окна и впусти свежий воздух!

— Ваши советы тут никому не нужны! — прошипела Грета.

— Ах, так! — вскричала София, мгновенно согревшись. — Вы все намеренно позволяете ей разрушаться, чтобы весь мир увидел, как несправедливо с ней обошлись. Она сама-то понимает, что происходит? Хочет ли она вернуться в Париж, к супругу? Как бы не так! Не я стала причиной безумия, которое ты пытаешься объяснить своими глупыми легендами. И не я стремлюсь сделать из нее мученицу, чтобы некоторые — уже давно взбунтовавшиеся — епископы могли вполне обоснованно противоречить королю. Изамбур ведь даже не человек, а искаженный образ, который они могут прикрепить к своим флагам. Так что не думай, Грета, что сможешь повесить на меня вину за ее страдания, даже почувствовать которые она не в состоянии.

Изамбур стояла между двух бранящихся женщин неподвижно, как статуя. Ее голова ни разу не повернулась в сторону Софии.

— Как быстра ты на приговор! — ответила Грета. — Тебе наплевать на Изамбур! Ты никогда не думала ни о чем другом, кроме собственного благополучия. Но люди, которые остались возле нее...

— Эти люди должны не писать папе, а отправить ее наконец на родину! — раздраженно прервала ее София.

— Это было бы на руку вам всем, не так ли? — усмехнулась Грета. — Только бы не видеть ее. Не слышать о ней. Но так просто вам от нее не отделаться. Изамбур — королева Франции.

— Ха! — рассмеялась София. — Хороша королева!

— Она не такая, как все, но именно поэтому призвана... София снова прервала ее.

— О, оставь же меня наконец в покое, Грета! — прошипела она не только раздраженно, но и устало.

«Я уже довольно видела, — подумала она и громко и надрывно раскашлялась из-за дыма. — Я довольно видела и слышала, этого Герину должно хватить... Изамбур будто беспризорная... а ее окружение не в состоянии...»

Глаза Греты вспыхнули злым огоньком, и она направилась к Софии, но та быстро нагнулась и проскользнула мимо нее, оттолкнув Изамбур в холодный, дымный угол, и исчезла за дверью.