Убийства в замке Видер

Самойлова Лилия

— Она дело говорит, — заметил Потсдорф. — Прислушайтесь к гласу народа. Правда же? — неожиданно обратился он к молчавшей Ангелике.

Модель не ожидала такого вопроса и растерялась.

— Молчание — знак согласия, — объявил всем Потсдорф. — И посему, господа, советую всем держаться вместе и никуда по одиночке не ходить. Я вот сходил — и результат?

С этими словами он показал на повязку на голове.

— Поэтому давайте, господа, не будем ссориться и будем держаться вместе, — закончил актёр свою речь. — Мало ли что может произойти с каждым по одиночке, а вместе убийце нас не осилить. Так что если он находится в этой комнате,

то пусть знает — рано или поздно мы до него доберёмся. Понятно? А сейчас, раз мы уже поняли, что совершено новое убийство, не пойти ли нам позавтракать?

Ангелика с ужасом взглянула на него.

— Как вы можете?… Как можете?..

Потсдоф пожал плечами.

— А вот так и могу. Старику уже ничем не поможешь, а желудок требует поесть. Что я, помогу убиенному, если откажусь от завтрака?

— И как у вас только язык…

— … не отнимется. Знаю — знаю. Но человек я простой, здравомыслящий и понимаю, что ничего с безобразием, творящимся в замке, поделать не могу. Остаётся только завтракать. Кто со мной? — повернулся актёр к остальным.

— А как его убили? — тихо спросила Вилма.

Бейкер объяснил.

— Неоправданная жестокость…

— Жестокость никогда не бывает оправданной.

Потсдорфу надоело сидеть и ахать по поводу убитого дворецкого. Он и раньше не считал Хельмута за человека, так с какой стати сейчас станет выказывать сожаление по поводу его ухода в мир иной? Да, странно, что дворецкого убили, ведь он был, в сущности, безобидным стариканом. Да, жалко, что он погиб, а не умер от старости, окружённый внуками, но с какой стати он, Потсдорф, звезда экрана, будет жалеть о какой — то прислуге, когда завтрак ждёт на столе?

— Вы как хотите, а мне нужно позавтракать, — сказал Потсдорф, поднялся, и, не обращая внимания на возмущённо — негодующие взгляды, неторопливо вышел из библиотеки, насвистывая легкомысленную песенку.

Актёр так торопился насытиться, что не услышал растерянного голоса Вилмы:

— Но стол ещё не накрыт…

— Я хотела предупредить об этом господина Потсдорфа, — заметила Марта, — но решила, что небольшой урок ему не помешает.

И экономка холодно улыбнулась, довольная своим решением. Похоже, актёр нажил врагов и среди прислуги.

Сообщение о том, что Хельмут был убит, окончательно добило баронессу. Она и без того была на грани, а узнав, что дворецкий не по своей воле оставил этот мир, окончательно отказалась что — либо понимать и теперь лишь с ужасом смотрела то на инспектора, то на Райне.

— Боже мой, Хельмут… но как же так? Кому он помешал? Кто мог его убить?

— Он что — то знал — и от него избавились.

— Вы думаете, Рудольф?

— Другого объяснения нет.

— Или он был сообщником убийцы, а потом убийца устранил его, посчитав ненужным, — снова подала голос великая певица. — Бинди Би уверена, что именно так всё и было. А ещё великой Бинди Би интересно, почему знаменитая писательница не выдвигает своих версий. Как — никак вы пишете детективы, дорогая, — язвительно сказала она Мари. — Могли бы помочь полиции, подкинуть парочку — другую гениальных идей.

— Не переживайте — уже, — отпарировала француженка.

Бинди Би скептически подняла ухоженную бровь и вернулась к журналу.

Замок посетила новая смерть, но против голода нет приёма: и гости, кто конфузясь, кто открыто — направились в зал, где их уже нетерпеливо ожидал Потсдорф, который пожаловался возмущённо:

— Представьте

себе, стол ещё не накрыт! Я что, зря тут столько времени торчу?!

Актёр был весьма недоволен тем, что его заставили ждать, и продолжал возмущаться, пока Инге и Лизелотта под командованием Марты накрывали на стол.

Теперь, когда Хельмута не стало, обязанность прислуживать за столом полностью легло на плечи Инге и Лизелотты. Впрочем, Инге, как более хитрая, отговорилась хозяйственными заботами и проблемами на кухне, мотивировав это тем, что, как главная кухарка она не имеет права ни шагу ступить из кухни. А вдруг что подгорит? Её же, Инге, отвечать!..

И не успела Лизелотта и глазом моргнуть, как помимо остальных обязанностей на неё повесили ещё и прислуживать за столом.

Лизелотта была крайне возмущена и даже пыталась возразить Инге, а также и Марте, но последняя даже не пожелала слушать. Стоило Бурхольц нахмуриться, как у Лизелотты тут же пропало желание бастовать и ратовать за свои права, и она лишь буркнула хмуро: «На вашей совести будет!».

Завтрак поедался вяло. Обсуждать убийство Хельмута никто не желал. Ни у кого в голове не укладывалось, чем мог насолить убийце столь безобидный старик.

Даже Бинди Би не чесала языком, как обычно. С утомлённым видом она сказала:

— Как жесток этот мир!..

И переключила своё внимание на овощное рагу.

Ангелика была очень впечатлительной девушкой, и с каждым убийством аппетит юной модели иссякал. Как можно есть, когда рядом гибнут люди?!.. Как можно набивать свой желудок, когда жизнь так хрупка и может оборваться в любой момент?

Однако Потсдорфу было всё равно, что жизнь так хрупка. Он являлся рабом своего желудка и не мог идти против его позывов. Сейчас красавец — актёр с не исчезнувшим никуда аппетитом уничтожал не маленькую порцию овощного рагу, а заметив, что Ангелика, зябко поведя плечами, отставила в сторону бокал с соком, поинтересовался:

— Вы что, на диете?

— Не могу есть, когда вокруг такое…

— Ну, милая моя, этак вы себя совсем изморите. Поверьте, ни физику, ни старику ни холодно, ни жарко, что вы не едите. Им — то уже всё равно, а вот вам нужно заботиться о себе, иначе с такими темпами от вас только тень останется. Да — да — да, я знаю, всё знаю, милая моя, — лениво добавил Потсдорф, махнув вилкой, когда Ангелика с негодованием собралась сказать насчёт жестокости и полного отсуствия человеческого сочувствия. — Сейчас вы скажете, что я жесток и негодяй полный, что я набиваю себе пузо, в то время как гений физики и гений накрытого стола лежат хладные в погребе. Всё я знаю, но что поделать, я реалист и не люблю охать над прошлым. Что было, то прошло, и как бы ни была жизнь коротка и, по сути, не всем важна, я не поступлюсь хорошим завтраком. Баронесса, у вас потрясающая кухарка, — поцокал языком Потсдорф. — Просто божественна!.. Я её у вас перекуплю, нет?

— Простите? — растерялась Вилма.

В это время Габи пыталась науськать Ди — Ди, чтобы та покусала несносного актёра, но наглая собачонка наотрез отказывалась сотрудничать.

Так ничего не добившись, Габи ограничилась лишь ядовитым:

— Какой же вы убогий, господин актёр!..

— Мерси боку, — ответил Потсдорф, ничуть не смущаясь.

Мари молча завтракала, решив не подавать голоса. Молчали и инспектор, и Райне. Что они думали и что собирались делать, француженка не знала, но решила, что должна участвовать в расследовании.