Убийство на поле для гольфа
Шрифт:
Мосье Жиро воззрился на него.
– Возможно, они всегда спешат?
– Говорят, действительно спешат.
– Ну, тогда все в порядке.
– И все равно, два часа – это уж слишком, – негромко заметил Пуаро. – А еще ведь эти следы на клумбе.
Он кивнул на открытое окно. Жиро устремился к окну.
– Но здесь нет никаких следов!
– Да, – невозмутимо отвечал Пуаро, поправляя стопку книг на столе. – Там их действительно нет.
Ярость исказила черты мосье Жиро. Пуаро, конечно, издевается над ним. Он двинулся было к ненавистному
– Мосье Стонор, секретарь, только что прибыл из Англии. Он может войти?
Глава 10
Габриель Стонор
Человек, который вошел в гостиную, мог поразить любое воображение. Необыкновенно высокий, атлетического сложения, с бронзовым от загара лицом и шеей, он разительно выделялся среди всех собравшихся. По сравнению с ним даже Жиро выглядел слабым и анемичным. Познакомившись с ним ближе, я понял, что Габриель Стонор – совершенно необыкновенная личность. Англичанин по рождению, он исколесил весь земной шар. Он охотился в Африке, путешествовал по Корее, владел ранчо в Калифорнии, занимался коммерцией в Полинезии.
Его зоркий взгляд безошибочно выделил из собравшихся мосье Отэ.
– Полагаю, вы ведете следствие по этому делу? Рад познакомиться, сэр. Какое чудовищное преступление! Как мадам Рено? Как она перенесла этот удар? Для нее это ужасное потрясение.
– Ужасно, ужасно, – сказал мосье Отэ. – Позвольте представить – мосье Бекс, комиссар полиции, мосье Жиро из Сюртэ. Этот джентльмен – мосье Эркюль Пуаро. Мосье Рено вызвал его, но мосье Пуаро прибыл слишком поздно, непоправимое уже свершилось. Друг мосье Пуаро – капитан Гастингс.
Стонор с интересом посмотрел на Пуаро.
– Он что, правда вызвал вас?
– Стало быть, вы не знали, что мосье Рено намеревался вызвать детектива? – удивился мосье Бекс.
– Нет, не знал. Однако эта новость нисколько меня не удивляет.
– Почему?
– Старик был здорово напуган. Причина, правда, мне неизвестна. Он не посвящал меня в эти дела, мы с ним никогда о них не говорили. Но напуган он был насмерть.
– Гм! И у вас нет никаких соображений на этот счет? – спросил мосье Отэ.
– Именно так, сэр.
– Извините, мосье Стонор, но мы должны соблюсти некоторые формальности. Ваше имя?
– Габриель Стонор.
– Давно ли вы служите секретарем у мосье Рено?
– Около двух лет, с тех пор, как он приехал из Южной Америки. Я познакомился с ним через нашего общего приятеля, и мосье Рено предложил мне эту должность. Между прочим, как босс он был превосходен.
– Рассказывал ли он вам о своей жизни в Южной Америке?
– Да, и немало.
– Не знаете ли вы, мосье Рено приходилось бывать в Сантьяго?
– Думаю, не однажды.
– Не упоминал ли он о каком-нибудь случае, который произошел там и в результате которого кто-то пожелал бы отомстить мосье Рено?
– Никогда.
– Не говорил ли он о какой-либо тайне, связанной
– Нет. Насколько я помню, нет. Но тем не менее у него, видимо, было что скрывать. Я никогда не слышал, чтобы он говорил о своем детстве, например, или о каких-либо событиях своей жизни до приезда в Южную Америку. По происхождению он, кажется, канадский француз, но я никогда не слышал, чтобы он говорил о своей жизни в Канаде. Бывало, слова лишнего из него не вытянешь.
– Итак, насколько вам известно, врагов у него не было и вы не можете нам дать ключ к разгадке тайны его смерти?
– Да, именно так.
– Мосье Стонор, не приходилось ли вам слышать имя Дьювин в связи с мосье Рено?
– Дьювин… Дьювин… – задумчиво повторил он. – Нет, по-моему, не приходилось. Однако это имя почему-то мне знакомо.
– Знакома ли вам дама, которую зовут Белла? Она приятельница мосье Рено?
Мосье Стонор снова покачал головой.
– Белла Дьювин? Это полное ее имя? Интересно. Уверен, что слышал его. Но не могу припомнить, в какой связи.
Следователь кашлянул.
– Понимаете, мосье Стонор… тут такое дело… Какое-либо умолчание здесь недопустимо. Возможно, вы из деликатности щадите чувства мадам Рено, к которой, я знаю, вы питаете глубокое уважение и сострадание, но, возможно… в сущности… – промямлил мосье Отэ, окончательно запутавшись, – словом, тут не должно быть никаких умолчаний.
Стонор уставился на него, силясь уяснить, что он хотел сказать.
– Я не совсем понимаю, – медленно начал он. – При чем здесь мадам Рено? Я глубоко ее уважаю, сочувствую ей. Она удивительная, необыкновенная женщина. Но о каком умолчании вы говорите и какое это имеет к ней отношение?
– Что, если эта Белла Дьювин больше чем просто приятельница ее мужа, например?
– Ах, вот оно что! – воскликнул Стонор. – Понял. Но вы ошибаетесь, готов прозакладывать последний доллар. Уж что-что, а за юбками старик никогда не бегал. И жену свою он просто обожал. Более любящей пары в жизни не видел.
Мосье Отэ с сомнением покачал головой.
– Мосье Стонор, мы располагаем неопровержимыми доказательствами – любовным письмом, написанным Беллой к мосье Рено, она упрекает его в том, что он охладел к ней. Более того, у нас есть доказательства, что незадолго до смерти он завел интрижку с француженкой, некой мадам Добрэй, которая арендует соседнюю виллу.
Стонор прищурился.
– Постойте-ка, вы забрали не туда. Я хорошо знаю Поля Рено. То, что вы говорите, – категорически невозможно. Тут должно быть другое объяснение.
Следователь пожал плечами.
– Какое же тут другое объяснение?
– Что именно навело вас на мысль о любовной связи?
– Мадам Добрэй имела обыкновение навещать мосье Рено по вечерам. К тому же, с тех пор как он поселился здесь, мадам Добрэй положила на свой банковский счет крупные суммы денег. В общей сложности, если перевести в английские фунты, получится четыре тысячи.