Убийство от-кутюр. Кто подарил ей смерть?
Шрифт:
— Что вы хотите этим сказать?
— Только то, что говорю, — ответил Доналд. — Еще я хотел бы намекнуть на то, что у них прекрасно получается заставлять других верить в то, что нужно им. — Он наклонился вперед. — Вы имеете дело не с любителями, инспектор. Поправьте меня, если я ошибаюсь, — искренне добавил он, — но обычно вам приходится сталкиваться с людьми, на которых производит большое впечатление ваша должность, и они рассказывают вам всю правду, за исключением тех случаев, когда им есть что скрывать. Здесь это не работает. — Он умолк. — У меня нет ни малейшего понятия о том, что происходит здесь на самом деле, но с этой историей про Майкла и Хелен что-то не так.
— Вы хотите сказать, — уточнил Генри, — что эта история
— Да. Именно это я имею в виду.
— Мне тоже так показалось. Но что она призвана скрыть?
— Понятия не имею.
— Мистер Уолш, — произнес Генри, — очень привязан к Хелен, верно?
— Разумеется. Мы все… всем она нравилась. Кроме мисс Филд.
— Это было так важно? — поинтересовался Генри. — Мисс Филд всего лишь секретарь.
Доналд ухмыльнулся:
— Не только. Она в своем роде очень влиятельная особа. Марджери уйдет — причем ей придется это сделать довольно скоро, — а мисс Филд отнюдь не все равно, кто станет новым главным. Она не любила Хелен — они с ней были слишком похожи. Став редактором, Хелен стала бы вникать во все, даже в систему хранения документов. Она была не тем человеком, который мог бы делегировать обязанности. Мисс Филд презирает Терезу, но она понимает, что, стань главным редактором Тереза, все административные обязанности достались бы секретарю. Тогда мисс Филд будет еще более влиятельной, чем прежде. Понимаете меня?
— Да, — задумчиво произнес Генри, — да, понимаю.
Глава 7
До дома Генри добрался в половине седьмого. Он устал, а на улице шел дождь. Ему пришлось проделать длинный путь на автобусе номер девятнадцать, а потом идти по узким улицам, под крышами, с которых стекала вода. Вставляя ключ в дверь, он мечтал о большой порции виски с содовой, тапочках, спокойном ужине и горячей ванне.
Понятно, что он не слишком обрадовался, когда, войдя в холл, услышал веселые женские голоса. Он уже собрался было поворчать, но, приблизившись к двери гостиной, понял, что голоса принадлежат его жене Эмми и племяннице Веронике. Поскольку этих двух женщин он любил больше всех остальных на свете, то был готов многое им простить. И все-таки в гостиную он вошел с твердым намерением отправить Веронику домой как можно скорее. Его решимость была, однако, несколько поколеблена тем, что никто из них не заметил его прихода.
Эмми стояла на коленях на полу и вырезала с помощью бумажной выкройки что-то похожее на детали парашюта из синего твида с узелками. Вероника лежала на диване, закинув ноги на спинку, в позе, которая открывала большую часть ее красивых ног, затянутых в сетчатые шерстяные чулки.
— И вот там оказывается эта чертова герцогиня, — рассказывала Вероника, — в точно таком же платье, да, тетя Эмми, в точно таком же. И ты бы видела, что произошло дальше. Понимаешь, она ездила к Монье и купила платье за бог знает какие деньги только для того, чтобы встретить Фелисити Фрейзер точно в таком же…
Генри довольно громко закрыл дверь. Эмми виновато вскочила:
— Дорогой! Ты уже дома! Господи, как бежит время! Я думала, ты еще не скоро придешь. Хочешь выпить?
— Да, если можно, — несколько ядовито ответил Генри, — а что это ты делаешь?
— Шью юбку. Ронни говорит, что твид с узелками — это последний писк парижской моды. Кроме того, он не мнется. Вот потрогай.
— Ты не против, если я просто сяду и выпью виски? — спросил Генри. — Я очень устал.
— Бедный дядя Генри, — улыбнулась Вероника, продолжая лежать вверх ногами. — Он был великолепен. Все под впечатлением.
— Если никто не возражает… — начал Генри.
— Дядя Генри, я так старалась, проводя для тебя расследование, ты даже не представляешь.
— Моя дорогая Вероника, — произнес Генри, — уверен, что Скотленд-Ярд будет тебе весьма благодарен.
— Но, дядя Генри, ты же сам сказал…
— Милая Ронни, я уверен, ты нам очень поможешь. Но, прошу тебя, не сейчас.
— Свинство, — фыркнула Вероника. — Я как раз рассказывала тете Эмми о том, как герцогиня Бейсингстокская появилась на балу в точно таком же платье, как у…
— Я слышал, — отозвался Генри.
— Вот твое виски, дорогой, — сказала Эмми. — Ужасный день?
— Довольно мерзкий, — ответил Генри, чувствуя себя значительно лучше. Он рухнул в свое любимое кресло и сбросил ботинки.
— И самое странное, дядя Генри, это то…
— Ронни, — оборвала ее Эмми.
— О, ну ладно, — обиженно ответила Вероника, — если ты не хочешь слушать, что мне удалось для тебя разузнать, это твои проблемы. Мне все равно пора идти. Доналд обещал заехать за мной в восемь.
— Доналд Маккей? — поинтересовался Генри из бархатных глубин кресла.
— Разумеется. — Вероника резко опустила ноги на пол и встала.
— Ты его знаешь, Генри? — спросила Эмми с ноткой беспокойства в голосе.
— Видел.
— И что он собой представляет?
— Я бы сказал, что он очень толковый молодой человек.
— Он такой лапочка, просто ангел. — Вероника поцеловала Генри в нос и быстро исчезла, только у двери промелькнули сетчатые колготки.
Эмми принялась убирать свое рукоделие с пола.
— Ронни рассказывала мне… — начала она, но Генри ее прервал:
— Эмми, родная, я вымотан до смерти. Давай просто поедим и ляжем спать.
Поступив так, он обеспечил себе намного больше работы и дальнейших переживаний. К сожалению, никогда не знаешь заранее, что может произойти.
На следующий день, проведя небольшое совещание у себя в кабинете в Скотленд-Ярде, Генри позвонил в «Барримода» и договорился о встрече с мистером Хорасом Барри. На Поуп-стрит инспектор поехал на такси и был очень доволен своим решением, поскольку вряд ли он смог бы найти нужное место самостоятельно. Генри не приходилось раньше тут бывать, несмотря на то что улица располагалась совсем рядом с Оксфорд-стрит. Его поразило обилие маленьких, но загруженных улочек и переулков, каждый дом в которых вмещал как минимум одну контору компании, связанной с торговлей готовой одеждой. Если тут и обнаруживались витрины, то в них были выставлены манекены или другое «оборудование для демонстрации» — плетеные стенды для шляп, белые проволочные стойки для обуви и не совсем приличные отрубленные ноги из прозрачного пластика, предназначенные для демонстрации чулок. Там же были небольшие магазинчики, в которых торговали исключительно бесформенными войлочными колпаками, которые при помощи пара и мастерства портнихи станут стильными шляпами. В других продавалась подкладка, пуговицы всех мыслимых размеров, формы и цвета, а также тесьма, кружево, ленты и галуны — все, что мода считает необходимыми аксессуарами.
Маленькие улочки заполняли мальчишки-посыльные с рулонами ткани, и у многих зданий стояли фургоны с громкими названиями фирм на бортах. Заглянув в один из них, Генри выяснил, что на самом деле эти фургоны представляли собой огромные передвижные гардеробы, где аккуратно висели на вешалках ряды платьев и ждали, пока их развезут по магазинам Англии. Этот район заявлял о своем предназначении так же однозначно, как Биллингсгейт или Ковент-Гарден.
Дом под номером 286 на Поуп-стрит оказался высоким и старым. На стенах унылого холла висело множество табличек, из которых Генри узнал, что по всем вопросам, имеющим отношение к «Барримода», следует обращаться на второй этаж, на пятом этаже располагается «Марсель Миллинери лимитед», а на шестом — «Ремни от Бидкрафта и Саймона». Кроме этого, он прочитал, что попрошайкам и торговцам вразнос вход воспрещен. Покончив с чтением табличек, Генри поднялся на первый этаж.