Убийство по-римски
Шрифт:
Ван дер Вегели разразились возбужденными комментариями.
Они с чувством проинформировали Гранта, что он основывает всю сложную образную систему книги на этом волнующем явлении.
— По мере того, как вскрываются все более глубокие слои личности Саймона, — и так далее, они неумолчно объясняли книгу ее автору. Восхищавшийся романом Аллейн подумал, что они, вероятно, правы, но слишком грубо вторгаются в тончайшие творческие процессы.
Грант довольно успешно подавил свое замешательство. Неожиданно барон и баронесса расхохотались и стали извиняться перед автором. Как глупо! Как неуместно! И что это, в самом деле, на них нашло!
Во время этого происшествия майор Суит глядел на Ван дер Вегелей, подняв брови и ворча себе под нос. Софи душила в себе ужасное желание расхохотаться и чувствовала взгляды Аллейна и Гранта, в то время как леди Брейсли переводила свои большие потухшие глаза с мужчины на мужчину, готовая откликнуться на любое проявление чувств, какое она могла в них прочесть.
Кеннет склонился через перила и уставился в глубину.
— Я гляжу сквозь века! — объявил он. Колодец исказил его голос, как гигантский мегафон. — Бум! Бум! — крикнул он, и снизу ему ответило эхо. — Эй вы, духи, клянитесь! — прогудел он и вдруг выпрямился, белый как смерть: — О Боже! Я совсем забыл. Я не переношу высоты. Какое противное место.
— Пойдемте дальше, — предложил Грант.
Себастиан Мейлер проводил их в вестибюль, где находилась обычная лавочка для открыток, безделушек и цветных слайдов. Здесь он вынул билеты в нижние этажи Сан-Томмазо.
Первый спуск представлял собою два пролета каменных ступенек с площадкой посередине. Воздух был свежий, сухой, пахло одним камнем. На площадке висел план подземелья, и Мейлер задержал перед ним туристов.
— Есть еще один план, внизу, — сказал он. — Позднее некоторые из вас, вероятно, захотят побродить в одиночестве. Заблудиться здесь невозможно: если вам показалось, что вы потеряли дорогу, поднимитесь по первой попавшейся лестнице, и раньше или позже вы окажетесь на этой площадке. Очень удобно, не правда ли?
Он обратил их внимание и на две очаровательные колонны, изузоренные усиками вьюнка.
— Языческие, — пропел мистер Мейлер, — восхитительно языческие. Подняты с их гармоничного места упокоения в доме эпохи Флавиев. Усердными служителями Ватикана. Можно очень и очень по-разному взглянуть на обогащение церкви — так ведь?
Майор Суит изумил своих спутников, одобрительно хмыкнув на эти слова.
Мистер Мейлер улыбнулся и продолжил:
— Прежде чем мы пойдем дальше вниз, леди и джентльмены, прошу вас — оглянитесь.
Они оглянулись. В двух нишах противоположной стены стояли терракотовые скульптуры: одна — молодой человек, кудрявый и улыбающийся; другая — высокая женщина с разбитым младенцем на руках. Они были искусно освещены снизу, и казалось, что они ожили.
— Полагают, что это Аполлон и, быть может, Афина, — сказал мистер Мейлер. — Этрусская работа, конечно. Но архаическая улыбка заимствована у греков. Как вам известно, греки презирали этрусков за жестокость в бою, и некоторые находят, что эта жестокость привнесена в греческую улыбку, которая играет на их губах. — Он обратился к Гранту: — Я полагаю, вы… — начал он и остановился.
Грант глядел на Ван дер Вегелей с чувством, которое передалось остальным участникам экскурсии. Они стояли бок о бок и любовались скульптурами. Их сходство с этрусскими терракотами Виллы Джулия, уже замеченное Грантом, поразительным образом заявило о себе и здесь. Их лица были подобием зеркал, в которых Аполлон и Афина улыбались собственным отражениям. «Уголки губ как острия стрел, выпуклые глаза и почти невероятная жизненность — все это из одного источника», — подумал Аллейн.
Экскурсанты, несомненно, были поражены этим сходством, кроме, может быть, леди Брейсли, которую не интересовали Ван дер Вегели. Но никто не осмелился сказать об этом ни слова, кроме Себастиана Мейлера, который с нехорошей ухмылкой пробормотал словно бы про себя:
— Просто поразительно. Оба.
Ван дер Вегели, увлеченные фотографированием, вряд ли его слышали, и Аллейн весьма сомневался, слышал ли его кто другой. Барнаби Грант уже вел их вниз, в церковь, которая оставалась похороненной пятнадцать веков.
При раскопках пришлось добавить сюда некоторое количество перегородок, арок и колонн, чтобы поддержать стоящую на ней новую базилику. Древняя церковь, за исключением первозданной апсиды, теперь являла собой соединение довольно низких узких проходов, глубоких теней и отзвуков. Когда они останавливались и умолкали, шум подземной воды становился явственно слышен. Кое-где темные места были подсвечены, так что наружу выплывали странные лица с большими глазами: это были фрески, которые в долгом сне сохранила спрессованная земля.
— Они разрушаются от воздуха, — сказал Барнаби Грант. — Понемногу они выцветают.
— Им нравилось, когда их душили, — откуда-то сзади сказал Себастиан Мейлер и тихонько фыркнул.
— А мне не нравится, — произнесла леди Брейсли. — Здесь ужасно душно, не так ли?
— Здесь хорошая вентиляция, леди Брейсли, — сказал майор Суит. — Воздух заметно свежий.
— Я так не считаю, — пожаловалась она. — Не думаю, что здесь мне нравится, майор. Не думаю, что я собираюсь дальше… — Она вскрикнула.
Они только что завернули за угол и столкнулись лицом к лицу с обнаженным белым человеком с венком в кудрях. У него были выпуклые пристальные глаза и та же архаическая улыбка. Его правая рука протягивалась к пришельцам.
— Тетя, милая, из-за чего ты! — сказал Кеннет. — Он сказочен. Кто это, Себ?
— Опять Аполлон. Аполлон — важнейшая фигура в митраистских мистериях. Его недавно раскопали археологи и подняли сюда, чтобы украсить церковные коридоры.
— Напыщенная чепуха, — заметил майор Суит. Невозможно было определить, к чьему лагерю он принадлежит.
«Значит, Кеннет зовет Мейлера «Себ», — отметил про себя Аллейн. — Быстро это у них!»
— Археологи до сих пор копают? — барон на ходу спросил Гранта. — Аполлона здесь еще не было, когда ваш Саймон пришел в Сан-Томмазо? Значит, он вернулся к жизни совсем недавно?
— Новый Лазарь, — пропел мистер Мейлер. — Но насколько же он привлекательнее!
Откуда-то из темноты донеслось хихиканье Кеннета.
— Лучше бы они помолчали, — шепнула Софи, стоявшая между Аллейном и Грантом. Грант хмыкнул, выражая согласие, и, кажется, с ним согласился майор Суит.