Убийство под аккомпанемент
Шрифт:
— За всем кварталом, черт побери, наблюдайте, — раздраженно приказал перед отъездом в шесть утра старший инспектор Аллейн. — Мы не знаем, что нам понадобится.
В Ярде Карлайл проследовала за констеблем, который выглядел странно ручным и милым без положенного шлема, по выстеленному линолеумом коридору в кабинет старшего инспектора. Она думала: «Полиция приглашает кого-то прийти и дать показания. Это что-то значит. Предположим, меня подозревают. Предположим, они выискали какую-то мелочь, из-за которой решили, что это сделала я». Ее воображение неслось во весь опор. Что, если, когда
— Сюда, пожалуйста, мисс, — объявил тем временем констебль, положив ладонь на дверную ручку.
Аллейн быстро поднялся из-за стола и направился к ней. «Донельзя педантичный, — подумала она. — У него приятные манеры. Они у него такие и тогда, когда он собирается кого-то арестовать?»
— Мне так жаль, — говорил он тем временем. — Наверное, это для вас такая досадная трата времени.
За спиной у него маячил седой массивный инспектор. Ах да, мистер Фокс. Инспектор Фокс. Он пододвинул ей стул, и она села лицом к Аллейну. «Чтобы свет бил мне в лицо, — подумала она. — На допросах так всегда поступают».
Фокс отошел и устроился за вторым столом. Ей видны были его голова и плечи, но не руки.
— Вы, наверное, думаете, что я просил вас приехать сюда из-за какого-то пустяка, — начал Аллейн, — и мой первый вопрос, без сомнения, покажется вам нелепым чудачеством. Но так или иначе, мне нужен ответ. Вчера вечером вы сказали, что находились с лордом Пастерном, когда он изготавливал холостые патроны и заряжал револьвер.
— Да.
— Хорошо, не случилось ли чего-нибудь, особенно в связи с револьвером, что показалось бы вам комичным?
Карлайл уставилась на него во все глаза.
— Комичным?
— Я же сказал, что вопрос нелепый.
— Если вы про то, что мы только взглянули на револьвер и разразились неконтролируемым хохотом, то простите, нет, такого не было.
— Нет, — повторил он. — Как я и боялся.
— Настроены мы были скорее сентиментально. Револьвер — один из пары, которую подарил дяде Джорджу мой отец, и дядя Джордж мне об этом рассказывал.
— Значит, он был вам знаком?
— Ни в коей мере. Мой отец умер десять лет назад, а при жизни у него не было обыкновения показывать мне свой оружейный склад. Думаю, они с дядей Джорджем оба были меткими стрелками. Дядя Джордж рассказывал, что отцу изготовили револьверы на заказ для стрельбы по мишеням.
— Вы осматривали вчера вечером револьвер? Внимательно?
— Да… потому что… — Тут ее обуяла нервная и беспричинная осторожность, и она помешкала.
— Потому что?..
— На нем были выцарапаны инициалы моего отца. Дядя Джордж велел, чтобы я их поискала.
Повисла долгая пауза.
— Да, понимаю, — сказал Аллейн.
Она поймала себя на том, что крепко стиснула, перекрутила
— Один из пары, — повторил Аллейн. — Вы оба осмотрели?..
— Нет. Второй лежал в своей коробке, в ящике на столе. Я только видела его там. Я его заметила, так как ящик стоял почти что у меня под носом, и дядя Джордж все складывал и складывал в него обманки, если они так правильно называются.
— Ах да. Я их там видел.
— Он сделал больше, чем нужно. На случай… — Ее голос пресекся. — На случай если когда-нибудь его попросят повторить выступление.
— Понимаю.
— Это все? — спросила она.
— Очень любезно было с вашей стороны приехать, — с улыбкой ответил Аллейн. — Возможно, нам удастся придумать что-нибудь еще.
— Спасибо, не утруждайтесь.
Улыбка Аллейна стала шире.
«Утром на лестнице Фэ строила ему глазки, — подумала Карлайл. — Она взаправду с ним флиртовала или просто старалась сбить с толку?»
— Дело в стальном острие того эксцентричного снаряда. Болта или стрелки, — сказал Аллейн, и она разом напряглась. — Мы почти уверены, что это острие вышивального шильца из шкатулки для рукоделия в гостиной. Мы нашли выброшенную рукоятку. Вы, случайно, не помните, когда в последний раз видели шильце? Если, конечно, обратили на него внимание?
«Вот оно, — подумала она. — Револьвер — пустяк, отвлекающий маневр. На самом деле он вызвал меня поговорить о шильце», а вслух произнесла:
— Не помню точно, но сомневаюсь, что шкатулка была открыта, когда я заходила в гостиную перед обедом. Во всяком случае, я этого не заметила.
— Помнится, вы говорили, что леди Пастерн показывала вам и Мэнксу свою вышивку гладью. Это ведь было как раз тогда, когда все собрались в гостиной перед обедом? Кстати, рядом со шкатулкой мы нашли вышивку.
«Следовательно, — думала она, — шильце могли взять тетя Силь, или Нед, или я». Она повторила:
— Уверена, что шкатулка была закрыта.
Она старалась не думать дальше одного мгновения, того единственного безопасного мгновения, в которое сразу могла бы сказать правду.
— А после обеда? — небрежно спросил Аллейн.
Она снова мысленно увидела, как маленький блестящий инструмент выпадает из пальцев мисс Хендерсон, когда в бальном зале раздается грохот. Она увидела, как Фелиситэ автоматически нагибается и его подбирает, а секунду спустя разражается слезами и выбегает прочь из комнаты. Она услышала ее громкий голос на площадке: «Мне надо с тобой поговорить», и голос Риверы, произнесший: «Ну разумеется, если хочешь».
— После обеда? — пусто повторила она.
— Вы были тогда в гостиной. Перед тем как пришли мужчины. Возможно, леди Пастерн вынимала рукоделие. Вы в какой-либо момент видели шкатулку открытой или заметили шильце?
Как быстра бывает мысль? Так быстра, как говорят? Было ли ее промедление фатально долгим? Она шевельнулась, уже собираясь открыть рот. И что, если он уже говорил с Фелиситэ про шильце? «На кого я похожа? — панически думала она. — Я уже похожа на лгунью».
— Вспомнили? — спросил он. Выходит, она уже тянула слишком долго.