Убийство в ЦРУ
Шрифт:
— Зачем? — задал он вопрос.
— Нужно для задания.
— Ну? Я должен буду… — Он пожал плечами и кряхтя поднял на ноги тяжелое тело. — Джо велел дать тебе все, что ты захочешь. Уверена, что эта штука тебе нужна?
— Да. Уверена.
Несколько минут ушло у Сазерлэнда на сборку того, что ей требовалось. Когда он вручил устройство, Коллетт поразила малость размера смертельного оружия.
— Как пользоваться, знаешь?
— Нет.
Сазерлэнд показал.
— Тут всего ничего делов-то, — сказал он. — Подносишь поближе к носу и давишь вот на эту пружинку. Убедись,
Слова эти жалами впились в мозг, однако Коллетт улыбнулась и сказала:
— Спасибо, Ред. Изречешь мудрое напутствие напоследок?
— Ну, малость выдам.
— И что это за мудрость?
— Бросай ты это дело, малышка. Езжай домой, иди работать в банк, выходи замуж и воспитывай парочку примерных граждан.
Кэйхилл едва не разревелась, но успешно одолела такое желание.
— Знаешь, — сказала она, — я ведь, по правде, собиралась стать министром юстиции Соединенных Штатов Америки.
— Ну, это ничуть не лучше того, чем ты сейчас занимаешься. — Сазерлэнд покрутил головой и спросил: — Хочешь поговорить?
Хотела. Кэйхилл безумно хотела выговориться, поделиться с кем-нибудь. Произнесла же она другое:
— Нет, мне пора двигаться. Еще вещи не собрала. Другие вещи, то есть. — Коллетт опустила глаза на белую коробку, которую держала в руках. Туда Сазерлэнд уложил револьвер, ампулу с синильной кислотой и распылитель — упаковал все тщательно, словно свадебный подарок невесте.
— Удачи, малышка, — сказал Сазерлэнд. — Вернешься-то скоро?
— Ага, думаю, скоро. Если, конечно, не надумаю пойти работать в банк. Спасибо тебе, Ред.
— Береги себя.
28
Ходовой анекдот среди посольских служащих. Вопрос: возможен ли компромисс между коммунизмом и свободным предпринимательством? Ответ: не только возможен, но и необходим, вот почему «Малев», государственная венгерская авиакомпания, на свои рейсы продает билеты в третий класс, однако кресла, еду и обслуживание в нем оставляет точно такими же, как и для пассажиров в хвосте самолета.
Необычно было, Кэйхилл знала, то, что ей предстояло лететь первым классом. Компания, как правило, рассаживала всех своих агентов по лавкам экономкласса, за исключением руководителей резидентур. Однако, придя в транспортный отдел, Кэйхилл получила билеты первого класса на перелет по всему своему маршруту. Девушка, отвечавшая в посольстве за транспортное обслуживание сотрудников, удивленно выгнула бровь, вручая Кэйхилл эти билеты. Тогда это позабавило Кэйхилл, ее так и подмывало сказать: «Да, никакой ошибки нет. Убийцы всегда путешествуют первым классом».
Теперь же, на высоте тридцати тысяч футов, где-то между Будапештом и Лондоном, ситуация не казалась больше такой забавной. Было в ней что-то от символики, какую Коллетт и хотела бы не замечать, да не могла. Вроде последней трапезы или последнего желания.
Пройдя в Хитроу таможню, она прошла примерно на то место, где, должно быть, находилась Барри, когда под нос ей кто-то сунул синильную кислоту. Коллетт долго стояла, уставившись в пол, смотря, как мимо по нему проходят сотни пар всякой обуви. Не понимают они, что ли, по какому месту шаркают подошвами и стучат каблуками? Ужасно умереть в таком месте, подумала Кэйхилл, не спеша вышла из здания аэропорта, взяла такси и назвала водителю адрес: Кадоган-Гарденз, 11.
— Да, номер у нас найдется, — уведомил ее дежурный портье. — Боюсь, тот, что вам в прошлый раз так понравился, занят, но есть чудесный одноместный с окнами на другую сторону.
— Подойдет любой, — сказала Кэйхилл. — Отправиться в путь решила в самый последний момент, времени позвонить заранее не было.
На ужин она попросила принести холодного лосося и бутылку вина. Когда посыльный ушел, надежно заперла дверь, разделась, вытащила из чемодана пластиковый револьверчик, а затем из сумочки — металлическую пружину и распылитель синильной кислоты и положила все это на стол рядом с подносом. Попробовала откупоренное посыльным белое вино. Вино было охлажденным и терпким.
Коллетт с большой охотой накинулась на лосося и прикончила полбутылки вина, во время еды она почти не сводила глаз со смертоносных механических диковин, которые везла с собою. Зазвонил телефон.
— Ужином довольны? — пожелал узнать посыльный.
— Да, отлично, благодарю вас, — ответила Кэйхилл.
— Желаете еще чего-нибудь?
— Нет-нет, благодарю.
— Позвольте поднос убрать, мадам?
— Нет, не стоит. Утром. Пожалуйста, попросите, чтобы меня разбудили в десять часов, хорошо?
— Да, мадам.
— И завтрак в номер. Два яйца всмятку, бекон с поджаренным хлебом, кофе, апельсиновый сок.
— Да, мадам. Приятного вам вечера.
— Благодарю вас.
Кэйхилл встала у окна и смотрела, как на улице резкие порывы ветра, будто хлыстом, срывали листву с деревьев. Люди прогуливали собак, кто-то пытался втиснуть слишком большой автомобиль на слишком маленькое место на стоянке.
Она подошла к столу, взяла белый пластиковый револьвер, собрала его и, держа обеими руками, прицелилась в картину (выписанные маслом розы в вазе), висевшую на дальней стене. Оружие было не заряжено: когда она доберется до Британских Виргинских островов, придется купить патроны. Раньше пули покупать ей никогда не приходилось, интересно, сумеет ли она проделать это как ни в чем не бывало? Ни дать ни взять подросток, что как овечка лыбится, покупая презервативы, подумалось ей.
Кэйхилл несколько раз нажала на спуск, села на диван и разобрала оружие, снова собрала его — и так повторила всю процедуру более десятка раз. Удовлетворившись, осторожно взяла распылитель и опробовала пружинку, предварительно убедившись, что ампулы с синильной кислотой внутри нет.
Набрала на телефоне лондонский номер. На другом конце ответили с первого звонка.
— Джош, это Коллетт Кэйхилл.
— Коллетт, счастлив слышать твой голос. Как поживаешь?
— Мне тоже приятно слышать твой голос, Джош. Живу славно. Я в Лондоне.