Убийство в Оптиной пустыни

Федоров Михаил Иванович

– А как проходила Пасха?

– А вы разве не были?

Монах с паломниками

Чуть не огрызнулся: «А что мне там делать?», но воздержался от грубого ответа и ответил вежливо:

– К сожалению, нет…

– А почему к сожалению? – заинтересованно подалась к столу Булгакова.

– Тогда бы я знал, что здесь произошло, и вас не допрашивал…

–

А, понятно…

– Давайте ближе к делу…

– Давайте… В час ночи 18 апреля 1993 года началась литургия в храме и продолжалась примерно до 4 часов – 4 часов 30 минут. Я была на службе… – говорила преподаватель, борясь с зевотой и прикрывая рот. – После службы часть людей уехала из монастыря, часть укладывалась спать в храме. Я со своей знакомой пошла в скит. За нами пошли батюшка и какая-то девушка. Когда подходили к скиту, времени было 5.20—5.30, кажется, из леса вышли двое парней. Об этих парнях мне сказала знакомая.

Мортынов:

– Какие они из себя?

Булгакова:

– Этих парней я не разглядывала. У одного волосы светлые. Они были возбужденные. Один даже улыбался.

– А какой возраст?

– Оба парня молодые, старше двадцати лет. Шедший за мной батюшка их тоже видел. Когда мы с подругой пришли в скит, я сказала ей, что поеду домой. Стала собираться, затем попросила у батюшки благословения. Он благословил. Я уезжала, так как очень устала, ведь не спала двое суток… Простилась и вышла на дорогу. На дороге мне встретился отец Илий в сопровождении мужчины. Они торопились на службу.

Мортынов вздрогнул. Уже знал, что в монастыре наряду с игуменом Мелхиседеком и наместником Венедиктом духовником был монах Илий. Он когда-то приехал в Оптину из Псково-Печерской лавры. Его боготворили монахи и верующие.

«И его могли убить», – заерзал следователь.

Булгакова продолжала:

– Я вошла на территорию монастыря. Звона не было… Проходя мимо собора, его реставрируют, услышала мелодичный звон колоколов.

«Казанского собора», – понял Мортынов.

Булгакова:

– Около угла собора стояли три или четыре женщины. Они говорили между собой. В это время, я обратила внимание, на звоннице отец Ферапонт и отец Трофим звонили в колокола. А рядом с ними за заборчиком, с левой стороны, стоял человек. Я видела только его силуэт. Он среднего роста. Насколько я рассмотрела, на нем была одета короткая верхняя одежда типа куртки. Этот силуэт как бы «влип» в заборчик.

Мортынов быстро писал.

Булгакова:

– Я зашла в Свято-Введенский собор, взяла с собой две сумки и вышла на улицу. Женщины стояли на том же месте. Как только вышла из храма, сразу обратила внимание на нарушение мелодичности колокольного звона. Меня это насторожило. Я подошла к углу Свято-Введенского собора и увидела на звоннице только отца Трофима. Он в этот момент стал оседать и потом попытался подняться. Сел, старался дотянуться до колоколов, до веревок колоколов. Раздался колокольный звон.

«Бил в набат», – понял следователь.

Булгакова:

– Я услышала, как отец Трофим прочитал молитву: «Боже наш, помилуй нас…» и закричал: «Помогите!» Мне показалось, что человеку стало плохо с сердцем, я крикнула женщинам и побежала к звоннице. Женщины за мной. Я подбежала к отцу Трофиму, тот был мертв.

Хотел спросить: «А с чего взяли, что мертв?», но не стал прерывать рассказ.

Булгакова:

– Я посмотрела на то место, где стоял отец Ферапонт, и увидела его лежащим на полу звонницы мертвым.

«Почему мертвым?»

Булгакова:

– Я закричала в голос, хотела созвать людей. Стали сбегаться люди. Кто-то закричал, что кто-то стоит в стороне. Я увидела, как по направлению к скиту стоит мужчина в монашеской одежде. Я подумала, что это убийца, и стала кричать, что это убийца… Мужчина стоял, как будто окаменел. Я обернулась к людям и стала кричать: «Пойдемте в скит, там батюшки, их убивают». Кто-то сказал, что отец Василий туда побежал. Люди побежали по направлению к выходу из монастыря в сторону скита. Через мгновение кто-то подбежал и стал кричать, что отца Василия убили.

«Выходит, само убийство не видела».

Булгакова:

– После этого я и еще несколько человек побежали к воротам к отцу Василию… Он еще дышал, но через несколько мгновений умер. После этого отца Василия отнесли в храм. Потом приехала «скорая» и повезла его в больницу.

Опустевший монастырь

Мортынов не стал спрашивать: почему решила, что отец Василий умер.

Что-то пометил на отдельном листке, еще что-то выяснял, Булгакова отвечала, и он записывал:

«Когда я побежала к звоннице, то крови у отца Ферапонта и у отца Трофима я сначала не увидела. Кровь я увидела уже позже. Каких-нибудь людей, бежавших от звонницы, когда я бежала к звоннице, я не заметила. У меня все внимание было направлено на звонницу и отца Трофима… Уточняю, что после возгласа: “Помогите!” отец Трофим громко закричал… Еще когда я увидела человека в монашеской одежде, я только подумала, что это убийца…»

Следователь спросил о бородаче, которого пометили собаки:

– Знаете Карташова Александра?

– Не-а…

Когда женщина расписалась в протоколе, то спросила:

– Это он убил?

– Не знаю, но разбираемся. Ищем, – резко ответил следователь.

– Разберитесь, найдите. – Паломница вдруг опустилась на колени и сжала руки перед собой в кулак: – Умоляю…

Мортынов встал и подошел к женщине. Хотел ее поднять и сказать: «Не волнуйтесь, найдем», но произнес дежурную в таких случаях фразу:

– Мы сделаем все возможное…

– Я могу идти? – тяжело поднялась с колен преподаватель института.

– Да, если понадобитесь, вызовем…

– Я верю вам, вы найдете… – попятилась из комнаты. – Я буду молиться о вас…

О Мортынове еще никто в жизни не молился. По крайней мере он об этом не знал.

Мортынов походил по кабинету, прокручивая в голове рассказ паломницы. Сел и думал: кто эти два парня на пути в скит, кто «влип» в забор, кто стоял, окаменев, в монашеском одеянии, кто те три или четыре женщины у звонницы, кто знакомая преподавателя, почему сразу решила, что мертвы, – а перед ним уже сидела молодая паломница.