Ублюдки и стрелочники
Шрифт:
— Я не говорил с тобой с момента того случая. Мне хотелось набрать тебя на этой неделе, но не был уверен, что ты возьмешь трубку. Мои слова были слишком резкими, но надеюсь, что мы сможем оставить это в прошлом. Сейчас важно проявлять солидарность. Это прекрасное время для Борегаров.
Я прекрасно понимала, что он имел в виду.
Просто улыбнись и смирись с этим.
Выгляди красиво для картинки.
— Я очень благодарен, что ты пришла, и рад, что пойдешь в колледж уже на следующей неделе. — Я хотела быть равнодушной с Джеком, но вместо этого медленно
— Я понимаю, почему вы сказали то, что сказали. И знаю, что вы не пытались быть злым. Вы просто защищаете свою семью. Я не знаю, как у вас здесь все устроено, и не знаю, что вам пришлось сделать, чтобы сохранить свой статус. Но понимаю, что мы застряли друг с другом. После переезда мамы и Джозефа в Вашингтон вы будете единственным, к кому я смогу обратиться.
— Не совсем так, — сказал знакомый голос сзади. Глаза Джека расширились, и он открыл рот. — Я на вышке всего пару недель в месяц, но потом всегда возвращаюсь обратно. Как надоедливый комар, которого нельзя прихлопнуть. Ведь так, Джек?
— Хамильтон? — начал заикаться Джек.
Я развернулась и чуть не упала при виде Хамильтона в костюме. Его волосы были зачесаны назад, а широкие плечи выглядели впечатляюще в черном пиджаке. Светло-пурпурный галстук отлично сочетался с загорелой кожей, а темные глаза лукаво блестели.
— Вера, привет. Выглядишь сногсшибательно. — Его взгляд скользнул вверх и вниз по моему телу. Хамильтона абсолютно не смущало, что его чертов отец стоит рядом.
Его взгляд был горячим, нуждающимся, ужасно мучительным и неправильным. От одного взгляда он разжег пожар во мне. Желание переполняло меня до краев.
— Хамильтон, ты здесь. Не думал, что ты придешь, — сказал Джек, делая шаг навстречу к сыну.
Казалось, его даже не волновало, что этот сын смотрел на меня так, будто мы одни. Горящим взглядом, который заставил меня дрожать от возбуждения.
— Привет, Джек, — ответил Хамильтон, не сводя с меня глаз. — Я предполагаю, что мое приглашение опять затерялось на почте. Сначала свадьба, теперь это?
— Я сказал Джозефу…
— Не начинай, мы оба знаем, что мне здесь не рады, но ты не сможешь выгнать меня, конечно, ты можешь попробовать, но тогда придется устроить скандал, — сказал Хамильтон мрачным голосом. — Ты легко читаешься, Джек.
— Не глупи, Хамильтон. Я счастлив, что ты здесь. Черт, я приглашаю тебя на ужин каждый раз, когда ты дома. Я скучал по тебе. Если бы твоя мать была здесь…
— Не говори о моей матери, — рявкнул Хамильтон, сжав руку в кулаке. — Ты не можешь говорить о ней. Я здесь из-за бесплатного алкоголя, ужина и… — Хамильтон сделал паузу, чтобы посмотреть на меня, — компании. Было приятно поговорить с тобой, Джек. Теперь беги обратно к Джозефу и сосредоточься на нем. Как всегда ты всегда и делаешь. Как предпочитаешь делать.
Плечи Джека опустились, и на мгновение мне стало его почти жаль. Джек уставился на сына, его лицо исказилось гримасой боли.
Он казался искренне расстроенным тому, что Хамильтон оттолкнул его. Джек, может, и чрезмерно опекает своих сыновей, но я чувствовала, что в нем что-то меняется, когда дело касалось Хамильтона. Я не могла сказать, хотел ли он нормальных отношений со своим сыном или хотел, чтобы
— Я люблю тебя, сынок, — прошептал Джек, прежде чем бросить на меня долгий взгляд, его рот скривился, как будто он не знал, что еще сказать. — Поговорим позже, Вера.
Хамильтон фыркнул и аккуратно обнял меня за плечи. Джек следил за этим собственническим движением, склонивши голову набок со странным взглядом.
— Пока, — прохрипел Хамильтон.
Я смотрела на спину Джека, пока он отдалялся от нас, отмечая, что его осанка потерпела поражение. Затем медленно высвободилась из хватки Хамильтона или, по крайней мере, попыталась. Он крепко прижал меня к своему твердому телу, его губы нависли над моим ухом.
— Ты заблокировала меня, Лепесток, — прошептал он. — А я пытался писать тебе всякие гадости.
— Я же пробросила тебя оставить меня в покое, — прошипела я, наступив ему на ногу.
Хамильтон издал гортанный стон в тот момент, когда моя шпилька встретилась с его туфлей. Он опустил меня и скривился от боли, а я пошла прочь, захватив с собой бокал с шампанским. Вскоре Хамильтон догнал меня, я почувствовала его голодный взгляд на мне. Он, как волк, преследовал свою добычу.
Я не поворачивалась к нему, вместо этого мой взгляд был прикован к другому концу комнаты, где мама и Джозеф приветствовали гостей. Ранее она вежливо поздоровалась со мной, но сейчас была слишком поглощена болтовней с влиятельными людьми. Я сделала глоток и продолжила наблюдать за ними. Джозеф ярко улыбался. Его спина гордо выправлялась, когда он пожимал руку очередному дипломату. Мама покорно стояла рядом с ним, ее волосы были собраны в элегантную прическу, а золотое вечернее платье спадало до пола. Я смотрела на ее живот, думая о ребенке. Буду ли я общаться со своим младшим братом или сестрой?
— Ты поэтому меня заблокировала? — спросил Хамильтон, его голос послал волну мурашек вдоль моего позвоночника. — Ты пытаешься угодить своей мамочке? Думаю, я понимаю тебя. Если бы Джозеф мог, он отправил бы меня в ад, если бы ему дали хотя бы пятьдесят процентов вероятности, что он меня больше никогда не увидит. Мне кажется, для него приготовлено отдельное место в аду еще с тех пор, как он был ребенком.
— Разве это имеет хоть какое-то значение? — спросила я низким голосом, поворачиваясь к нему. — Я же сказала — все кончено. Почему ты до сих пор здесь?
Хамильтон усмехнулся и схватил бокал с шампанским. Глядя на меня своими темными глазами, он выпил алкоголь за один раз. Как только бокал опустел, поставил его на ближайший столик и вытер свои мягкие губы тыльной стороной ладони.
— Здесь бесплатная выпивка и одна очень красивая девушка.
Мои брови поднялись.
— Так вот почему ты проводишь время со своей семьей, которую явно ненавидишь? — недоверчиво спросила я.
— Разве нужны еще какие-то причины? — спросил он, прежде чем подойти ко мне еще ближе.