Ублюдки и стрелочники

Джун Корали

— Дразнишь меня, — отчитал он меня хриплым шепотом.

— Я не собираюсь тебя целовать, Хамильтон, — пообещала я. — Ты и я? Мы будем катастрофой, — пробормотала эти слова болезненно близко к его идеальным губам, прежде чем отстраниться и выпрямить спину.

— Не могу дождаться, когда сломаю тебя, Лепесток.

Я взяла свою Пепси и сделала глоток, прежде чем откашляться.

— Если честно, я хочу тебя, Хамильтон, — призналась я. — Ты привлекательный и опытный.

Он ухмыльнулся.

— Ну, что тогда тебя останавливает?

— Ты когда-нибудь ломал чью-то жизнь? Я имею в виду,

действительно портил ее — намеренно или нет? — Выражение его лица стало серьезным. Я ждала, что он ответит мне, но он продолжал молчать, поэтому продолжила: — Не хочу привлекать к себе внимания, потому что я продукт самой болезненной вещи, которая когда-либо случилась с моей матерью. Я живое, дышащее представление ужасных вещей. Я перфекционистка и мученица, которая действует спонтанно — а это и было спонтанное действие — поцеловать тебя было бы слишком безрассудно и рискованно. Нравится тебе это или нет, но ты брат Джозефа. Мне не нужны ни твои оргазмы, ни твои жаркие слова, ни твое искушение, Хамильтон. Я не настолько глупа, чтобы думать, что я для тебя нечто большее, чем игра, доставляющая удовольствие, и не хочу рисковать материнским шансом на счастье.

Мы еще раз обменялись горячими взглядами. Что-то промелькнуло в его выражении, решительная перемена в его поведении застала меня врасплох. Сначала я прервала наш зрительный контакт, чтобы осмотреться. Этот разговор выбил меня из колеи, и я совершено забыла, что мы находились в комнате, полной людей.

Только когда мой взгляд остановился на знакомом лице, моя кровь похолодела.

— Сеинт, — прошептала я, прежде чем отстранилась от Хамильтона.

— Что? — спросил он.

— Сеинт. Он здесь, — выдавила я, мое сердце бешено колотилось. Хамильтон развернулся на своем месте и выругался. Сеинт был одет в джинсы и обтягивающую рубашку. Он поднял стакан в руке с довольной ухмылкой на лице. Он сделал снимок? Вот дерьмо. Хамильтон и я сидели ужасно близко.

Хамильтон встал как раз в тот момент, когда группа вышла на сцену. Джесс перехватила его, а я начала задыхаться. Сеинт собирался преследовать меня повсюду? Мы с Хамильтоном завтра попадем на все обложки страны? В глазах слегка потемнело.

— Мы — Дает Фан, — мягко сказала Инфинити в микрофон. — И сегодня мы сорвем вам крышу.

Заиграли барабаны, и Инфинити тут же закричала в микрофон. Я попыталась найти Сеинта глазами, но он исчез в коридоре. Джесс все еще болтала с рассерженным Хамильтоном. В груди было так чертовски тесно.

Почему он был здесь?

Я встала и направилась к двери. Никаких скандалов. Я не могла ничего испортить. Мои глаза горели от слез. Прийти сюда было такой ошибкой.

— Вера! — позвал Хамильтон меня, его низкий голос перекрывал музыку.

Я проигнорировала его и вышла из кафе, теплый воздух ударил мне в лицо, как только выбралась наружу.

Стоя на тротуаре, я позвонила единственному человеку, которому могла доверять в этом мире.

— Мама?

— Наконец-то ты позвонила мне! Детка, уже поздно. Как дела?

— Ты дома?

— Ага. Наш рейс прибыл несколько часов назад. Что-то случилось?

— Ты можешь приехать ко мне?

Глава 8

Я

сидела в Макдональдсе, который находился ниже по улице, когда мама выскочила из новенького Эскалада. Она была в пижаме, а волосы были накручены на бигуди. Я улыбнулась, увидев решительный взгляд на ее лице:

— Где он? — Ее голос сорвался, когда я встала со своего места и обняла ее.

— Не знаю, он исчез, когда группа начала играть. Я ушла оттуда и позвонила тебе, пока шла сюда.

Но не упомянула, что была с Хамильтоном, но знала, что это всего лишь вопрос времени, в конечном итоге, мама все равно узнает, что я была с ним.

— Джозеф уехал в офис, чтобы поработать над чем-то для Джека. Но он заверил меня, что Сеинта задержали. Я не могу поверить, что он преследует тебя. — Мама громко выдохнула, а я улыбнулась тому, насколько она переживала.

— Можешь просто отвести меня домой? — спросила я.

Это была длинная ночь, и единственное, чего мне хотелось, это закрыть двери своей квартиры на все замки и свернуться калачиком на своей кровати. Наверное, мне нужна была собака. У квартиры была охранная система, но я посмотрела достаточно программ про преступления, чтобы понимать, ничто не остановит поехавшего человека.

— Может, стоит пойти в полицию? Я не уверена, что у тебя безопасно. Хочешь, чтобы я осталась с тобой?

Я вздохнула и обняла ее, она пахла кофе и кремом с корицей.

— Ага, это поможет мне почувствовать себя намного лучше.

Мы сели в ее машину, и мама следовала моим указаниям, как добраться до квартиры. Телефон в моей сумочке продолжал звонить. И Джесс, и Хамильтон звонили мне уже миллион раз, но я не хотела говорить с ними двумя. Мне просто нечего было им сказать. Я отправила им двоим сообщение о том, что со мной все хорошо, и я еду домой, но эти сообщения были без особой страсти.

— Не могу понять, что не так с этим парнем. Он же репортер? — бормотала мама, сворачивая на парковку. — Почему он думает, что тебе есть, что рассказать, а?

Она покосилась на меня.

— Детка, с кем ты была в этом кафе? — Я сглотнула.

— Соседка Хамильтона пригласила меня. Ее девушка играет в группе, которая как раз таки выступала там, — объяснила я, надеясь, что дальше не последует никаких вопросов.

— Хамильтон? Тот, который брат Джозефа? — спросила она с удивлением на лице.

— Ага, ты же знаешь, он помог мне, когда впервые появился Сеинт. Я познакомилась с его соседкой, и она оказалась очень милой. Думаю, что им просто стало жаль меня из-за того, что я никого здесь не знаю, и поэтому решили меня пригласить, — пыталась объяснить, но на самом деле, это вовсе не было похоже на приглашение из жалости. Это скорее было свидание. Свидание, которое превратилось в ад в тот момент, когда я увидела Сеинта. Хотя знала, что маме лучше знать правду, особенно если Сеинт успел сделать нашу с Хамильтоном общую фотографию. Как для членов семьи, которые вместе наслаждаются концертом, это выглядит слишком многообещающе. И если все же фотография была, к завтрашнему дню она будет во всех газетах.