Участковая для нечисти
Шрифт:
– Дальше?
– Мы были примерно на середине пути, когда… - голос Лиды дрогнул.
– Они появились из кустов. Вначале мелкие многоножки, я споткнулась, потеряла координацию и оказалась на земле. Лешку оттеснили от меня, а когда я упала… на меня напала каратица покрупнее остальных. Он ее пристрелил, и тут же из засады на него напали еще две. Стряхнув своих противников, он их пристрелил. Патроны закончились, когда мы услышали, что по аллее кто-то идет.
– Этого мы уже не видели.
– Что вы видели?
– Когда все каракатицы были убиты, ты помогла Лешке добраться до машины. На этом мы выключили яблочко и занялись тем, что начали готовить зелье на молоке.
– Он не шутил? Правда, молоко используется?
– Правда.
– А! Миш, слушай, - Лида на мгновение сдула пряди с лица.
– Я тебе сейчас зелье скажу, от чего оно?
– Называй.
– Молоко, мед, две части подорожника, одна часть липы и две части льняной толокнянки с границы, оно от чего?
– От яда личей. Только я не слышал, чтобы туда добавлялась липа… - пробормотал Мельник.
– Толокнянка граничная, подорожник, мед и молоко - да. А вот липа… откуда она взялась в этом рецепте?
– Вот уж не знаю… - Лида отвела взгляд. Ей не хотелось вспоминать про лича. Про то, как тряслись руки, как она раз за разом промазывала, не в силах попасть в левый глаз полуночной твари.
– Миш.
– Да?
– Я матушка полуночников, так?
– Так, - согласился мужчина.
– Если я прикажу… что-либо своим полуночникам, они меня послушают?
– Да.
– А если чужим?
– Нет. Никогда. Тебя послушают только те, кто находится на твоей территории и под твоей опекой. Никто другой слушать тебя не станет.
– Так… может тогда мне все это показалось?
– пробормотала Лида.
– Барышня?
– Я расскажу. Только… я не знаю, как это объяснить. Может быть, это тоже мне показалось, если вы не видели лича? И был ли он…
– Если был, мы об этом сразу узнаем.
– Как?
– изумилась девушка.
Мельник встал, и быстрее, чем Лида сообразила, что делает, она вцепилась в его руку:
– Не уходи!
– Тшшш, барышня. Спокойно. Я только схожу сделаю чашку чая.
– Нет, не надо. Попросим Тимофея, может быть? Только не уходи.
Мужчина плавно опустился обратно в кресло. Сильная девушка снова задрожала. Что именно они не увидели? Кто именно закрыл происходящее от взгляда одной из самых сильных баб ежек столетия?
– Хорошо, я здесь. Спокойно. Тимофей?
– Да?
– тихий голос домового зазвучал в комнате, отдельно от него самого.
– Сделай нам, пожалуйста, чай. А барышне лучше успокоительного отвара завари.
– Сейчас будет сделано.
– Барышня. Что случилось на аллее?
– Он появился… - Лида облизнула мгновенно пересохшие губы. Руки затряслись так сильно, что ей пришлось сжимать их в кулаки, чтобы хоть немного скрыть эту дрожь.
Но, кого она пыталась обмануть?!
Мельник всегда видел все и немного больше.
Его широкая ладонь легла поверх кулаков Лиды и погладила. Мужчина не сказал ни слова, не начал сочувствовать, и за это девушка сейчас была ему бесконечно благодарна.
– Он появился с дальнего конца аллеи. Шел очень медленно. Я даже не поняла, кто это… Никогда… не видела же их. В тот раз, когда была маленькой… я его и не запомнила толком. А после того, что вы с папой устроили, не узнала бы. Если бы Лешка не сказал.
– Он сказал?
– Да. Когда я спросила, кто это, может ли он сказать, Лешка ответил, что это лич. Я когда это услышала… ощутила, что еще несколько мгновений, и я упаду. Прямо тут. И усилия никакого лича не понадобятся. Он… был медленный… лич… только с самого начала. А потом я и опомниться не успела, как он… ускорился. Было очень страшно. Вроде бы… ничего такого. Выглядит как обычный человек, только кожа серая, тонкая… и…
– Спокойно, барышня. Тихо. Все хорошо. Ты в безопасности. Здесь тебя никто не тронет.
– Д… да. Я утратила бдительность. Расслабилась… Решила, что я в безопасности. Что раз уж рядом… «легендарный Гусар», а у меня на руке - обрез в браслете, которым может даже безрукий стрелок пристрелить нападающего, то мы справимся с чем угодно. А на деле даже среагировать на движение не смогла. Первым же выстрелом я промазала. Он был близко, но стрелять надо было в левый глаз… у меня тряслись руки. У Лешки пострадала правая рука, и он даже не мог мне ничем помочь. Вторым выстрелом я тоже промазала… И знаешь, я словно в прошлое вернулась. Когда убегала от лича. И… я не просто убегала. Он меня загонял. В какой-то проулок, тупик, где меня уже ждали.
– Ждали?
– Я не помню!
– всхлипнула девушка, почти до крови закусывая губу.
– Не помню!
– Хорошо. Хорошо, барышня, все в порядке. Рассказывай дальше, что было с личем?
– Мне нужно было время, чтобы перезарядить обрез или чтобы отпустить его и призвать заново. У Лешки не было патронов. У меня не было… ничего, что можно было бы в него кинуть, чтобы отогнать, откинуть. И тогда… я закричала «стоять». И он остановился. Я видела, как отчаянно лич пытался освободиться от неких невидимых пут, но у него ничего не получалось! И… я… выстрелила. Третьим промазала, четвертым попала. От лича осталась куча гнилой плоти. И все… Лешка заставил меня отвернуться, когда плоть начала разлагаться, сказав, что это не то, что мне стоит видеть. Я перекинула его руку через плечо, повела к машине. Только по дороге уже он начал заваливаться и мне пришлось практически тащить его на себе. Собственно, это все. Позвонил ты, и благодаря этому я благополучно доехала до дома.
– Так. Пришла немного в себя, барышня?
– Относительно, - криво усмехнулась Лида.
– Тогда пошли.
– Куда?!
– На мельницу. Лешка в себя не придет еще дня три, может четыре. Особь, что его покусала, была не просто кислотная, но еще и ядовитая. Эффект «спящей красавицы» на три-четыре дня ему гарантирован.
Про то, что в сказке заснувшую принцессу будил поцелуй прекрасного принца, Лида и не вспомнила.
– Подожди, но на мельницу то зачем?! Уже вставать… скоро!