Участковая для нечисти
Шрифт:
– Очень весело!
– Лида дернулась прочь, остро жалея, что на этих каблуках и в этой юбке легко с асфальта ей не вскочить. Нужно была хоть какая-то опора, а до нее было ползти метров пять, не меньше.
– Ложись!
– крикнул Лешка.
Девушка выполнила приказ, и огромная многолапка - размерами куда больше, чем те, что напали на нее снизу, мелькнула в прыжке у нее над головой.
Жахнул выстрел, от громкого звука заложило уши, и словно в замедленной съемке девушка увидела, как медленно-медленно падает та крупная тварь, что
От одной мужчина увернулся, но от второй не успел. Ядовитые жвала вцепились ему в плечо.
Лида, наконец-то добравшись до скамейки, с ее помощью смогла подняться. Предусмотрительно держась подальше от радиуса досягаемости жвал незнакомых тварей, начала двигаться к Лешке.
А спокойствие ночного парка снова было нарушено. Второй выстрел, третий… пятый.
Когда закончилась обойма, на асфальте остались только трупы.
– Леш!
– участковая, пожалев, что к платью не подходила кобура с табельным револьвером, подскочила к мужчине.
– Там что, яд?!
– Помимо кислоты? Да.
– Надо срочно перебинтовать!
– Не поможет. Надо домой. За молоком.
– За чем?!
– изумилась Лида, отрывая наспех от окончательно испорченного платья еще длинный кусок и все же завязывая мужчине руку.
– Молоко, родная. Молоко. Помнишь, как в сказках? Искупался в кипящем молоке, потом в ключевой ледяной воде - вышел писаным красавцем. Так и здесь, молоко многие проклятья и неприятности после полуночников снимает.
– Надеюсь, тебе в нем купаться не придется?
– спросила девушка тихо, потом обернулась. На аллее, вдалеке, показалась темная тень.
– Леш…
– Вижу.
– А кто сказать можешь?
– Обижаешь, милая, я же Гусар! Легенда. К нам идет лич.
Сердце стукнуло где-то в горле, а потом страх охватил его ледяной удавкой. Затряслись руки. Ноги ослабли, и если бы не спохватившийся Лешка, Лида просто бы упала.
– Скворцова?! Мать твою! Скворцова, возьми себя в руки!
Лешка, болезненно поморщившись, попробовал схватить девушку на руки, но его правая рука висела плетью, и на попытки заставить ее работать отзываться не пожелала.
– Скворцова… Ну, Лида же! Лида!
Уши заложило.
В глазах повисла черная пелена.
Рядом кто-то кричал, кажется, звучал знакомый голос. Но страх был куда сильнее.
Вроде бы она должна была что-то вспомнить, но не могла.
Страх был детским, застарелым, жизнеопределяющим. Слишком пограничным, чтобы можно было взять и про него забыть!
А потом прошлое качнулось навстречу.
Исчез парк и золотой листопад, снова вокруг расстелились серые коробки домов, узкий переулок и мчавшийся за ней, маленькой девочкой, лич.
Кажется, там, за спиной лича стояла фигура, какая-то, Лида тогда его не увидела. Она просто бежала, изо всех сил, надрываясь, пока сердце колотилось в горле, пока ужасно болела правая нога, на которой сомкнулись челюсти этой странной твари, которая появилась из огромного люка, когда она просто шла по тротуару.
Нога болела, из-за нее дергало все тело, слезы катились из глаз, но она сердито их смахивала и упрямо бежала дальше!
Ей нельзя было попадаться на зубы вот этому страшному, с гнилым дыханием! Один укус не страшно: молоко, мед, две части подорожника, одна часть липы и две части льняной толокнянки с границы - и все будет хорошо. Но если он вцепится, как следует, она потеряет свой дар, поэтому надо бежать, бежать еще быстрее!
Волхвы говорили, она случайно услышала, что ее дар нестабилен! И что нельзя такую девочку, как она, Мельнику отдавать. Род Мельниковых свое бережет, а ее неплохо было бы исследовать. Значения слова Лида не знала, но поняла, что ее дар - это то, что может помешать ей быть с принцем-медведем, поэтому бежала.
И как назло рядом никого не было, кого можно было бы попросить о помощи.
Только… ну, неужели тупик?!
Нет, там кто-то стоит! Кто-то… маленький?
…Щеку обожгло болью.
– Скворцова!
– сердитый Лешка смотрел сверху вниз.
– Ты что, таким оригинальным образом убиться решила?!
– У тебя патроны есть?
– Нету! Я, знаешь ли, любимую девушку на свидание пригласил, а не на тропу войны вышел!
– Плохо, - пробормотала Лида, - очень плохо. Леш, я про личей ничего не знаю. Куда бить надо?
– Из чего стрелять будешь, Скворцова? Я знаешь ли, сомневаюсь, что он испугается наставленного на него пальца и сказанного «бух».
– Леш, не ерничай. Я вполне пришла в себя. Куда бить?
– В левый глаз.
– Именно в левый? Правый не пойдет?
– Да. Почему именно так, а не иначе, я не выяснял. Сказали - делаю.
– Ладно… - Лида нервно облизнула губы. Скользнула пальцами по предплечью и в руку лег охотничий обрез. За спиной ругнулся Лешка, но она уже не слышала.
Смотрела на подходящего медленно лича.
«Здравствуй, мой детский кошмар», - подумала она. И мысли отдавали горечью.
Она боялась, она боялась так, что рука тряслась, а Лешка - был правшой, и даже не мог направить обрез.
Гулкий выстрел, и… мимо.
С губ девушки сорвался истерический смешок.
Что? Снова-здорово, она сейчас промажет еще пару раз, и лич снова вцепится ей в горло? Только на этот раз всемогущий Мельник может и не успеть спасти ее!
Спасти.
Мельник.
У нее же на груди висел амулет! Который лично повесил Миша.
Он еще сказал, что этот амулет позволит пережить ядерную войну.
Возможно.
Лич оказался слишком близко.
Только секунду назад эта тварь двигалась так медленно, что можно было спокойно от нее убежать, а вот уже зловонное дыхание обожгло лицо Лиды.