Учебные часы

Ней Сара

— Себастьян, — тихо повторяет она про себя, распробывая мое имя. Она повторяет его еще несколько раз, каждый раз произнося с разной интонацией. — Себастьян... Себастьян. Хмм. Кто бы мог подумать?

— Я бы предпочел имя Освальд.

— Точно нет, — ее шепот разносится над столом.

Мой подбородок покоится на ладони, локоть упирается в стол.

— Ты права. То имя полнейший отстой.

Джеймсон прикусывает нижнюю губу, ее взгляд

вдруг становится застенчивым, когда она бросает взгляд на книги, раскрытые передо мной на столе. Она прочищает горло.

— Так мы ничего не закончим.

— Верно, — мой палец неспешно чертит круги на коврике для мыши, когда она начинает барабанить кончиками пальцев по столу.

— Мне, наверно, следует уйти.

— Останься. Давай поговорим еще несколько минут. От этого ведь вреда не будет, да?

Она, похоже, размышляет над этим, ее зубы все еще впиваются в нижнюю губу.

— Ладно. Поговорим. Что ты хочешь узнать обо мне?

— Что там у твоей соседки по комнате с моим соседом?

Удивленное выражение лица Джеймсон быстро исчезает.

— Думаю, они просто друзья с преимуществами. А что?

— Ей следует держаться от него подальше. Он — шлюха.

Джеймсон смеется. Голова запрокинута, веселый звук разливается по комнате.

— Именно это говорят о тебе.

— Кто-то сказал, что я шлюха? Кто?

— Все. После того, как нас увидели беседующими на вечеринке, мои друзья устроили мне нагоняй.

Я облокачиваюсь на спинку стула, и он скрипит, когда вновь откидываюсь на его задние ножки.

— Есть какая-нибудь хорошая сплетня?

Она подражает моей позе и аналогично балансирует напротив меня.

— Так, дай-ка подумать, — ножки снова ударяются о пол, и она почесывает подбородок. — Эллисон слышала, как ты занимался сексом на вечеринке в прошлые выходные, и сказала, что дверь дребезжала. Так что это были интересные новости.

Я притворяюсь, что обдумываю ее слова.

— Ага, насчет этого врать не могу. Ту дверь наряду с рыжей я почти снес с петель. Есть еще что-то?

— Ты встречаешься с несколькими людьми одновременно.

— Ложь. Я ни с кем не встречаюсь. Никогда.

Лицо Джеймсон как невозмутимая маска.

— Хейли сказала, что ты расстался со своей последней подружкой через Твиттер.

Гримаса искривляет мой рот в неодобрении.

— О, так тебе сказала Хейли, да неужели? Разве твоя мама не учила тебя не слушать сплетни?

— Да, но правда ли это?

— Да, но в свою защиту скажу, что она не была моей девушкой. Она была жалкой партнершей по сексу, которая превратилась в прилипалу.

— Разрыв по Твиттеру? — на этот раз Джеймсон морщится. — Это плохо.

— Извини, но это правда.

Это был единственный способ избавиться от нее. Поверь мне, я сделал ей одолжение.

— Каким образом ты сделал ей одолжение? Она, вероятно, была унижена! — затем: — Можно узнать, что было написано в Твиттере?

Я хмыкаю.

— Почему бы тебе просто не зайти на Твиттер и не взглянуть самой.

Эти удивительные глаза, которые осуждали меня последние несколько минут, превращаются в узкие ярко-голубые щелочки, пока она тянет свой телефон через стол, открывает и разблокирует экран.

Несколько раз нажимает на него.

— Какое имя искать?

— OneTapUofI. Все в одно слово.

Тык. Тык. Тык.

Прищуренные глаза округляются, а темные брови взметаются вверх. Ее развязный рот с долей ужаса раскрывается, когда она находит его.

— Это кошмарно! Ты такой грубый.

Я снова усмехаюсь.

— Прочти вслух, чтобы я мог вдоволь посмеяться.

— Нет!

— Да ладно, Джим! Она сама напросилась.

— Нет! Ты назвал ее троллем — это так неуместно, — она бросает взгляд на экран своего телефона. — Весь этот твит ужасен.

— Осторожно, ты повторяешься.

— Ой, заткнись, ты…

— Гавнюк?

— Да.

— Сволочь?

— Да.

— Засранец?

Она хихикает.

— Это ты сказал, не я.

— Никто никогда не обвинял меня в том, что я джентльмен, Джим, — я невзначай разглядываю ее через стол. — Неужели ты никогда не делала ничего такого, о чем сожалела?

Она делает вид, что обдумывает вопрос.

— Вроде того, чтобы позволить незнакомцу убедить меня поцеловать его в общественном месте?

— Ха-ха. Но да, кажется, именно это я имею в виду.

На этот раз Джеймсон действительно задумывается, напевая про себя, пока размышляет над ответом. Она вздыхает, делая глубокий вдох, и произносит с бесстрастным выражением лица:

— Однажды я съела гамбургер в «White Castle». Можно это расценивать как сожаление⁸?

— Конечно, почему нет.

— Я называю это «Гамбургером Сожаления».

Я смеюсь, затем смеется она, и вскоре наши глаза слезятся от веселья.

— Черт возьми, это смешно, — восторгаюсь я, вытирая насухо щеки. — Ты не похожа на того, у кого вообще есть чувство юмора, но ты смешная.

Она польщена. Самодовольна.

— Я славлюсь своими порой остроумными ответами.

— Мне все еще хочется узнать побольше о девушке, которая надевает жемчуг в библиотеку, но охотно целуется с незнакомцем.

— Охотно? Это преувеличение.

— Перестань увиливать от вопроса.

Ссутулившись на своем стуле, Джеймс кладет голову на спинку стула.