Ученье – полусвет, неученье – туши свет и давай по-быстрому
Шрифт:
– Расслабься, – притушила его эмоциональный крик потусторонняя сущность, – ты здесь на учёбе, а не на «трах-тибидох» полигоне. И занимаешься не обезьяньим сексом, а познаёшь изначальную природу женщины.
«И что я должен познать с этой старухой?» – не унимался ученик. – «Да меня сейчас стошнит от одной её вони. Как я должен буду «окунуться в её чувства», если кроме омерзения у меня других ассоциаций не возникает?»
На что Джи, в отличие от импульсивного ученика, спокойно и назидательно проговорила:
– Женщины с заниженной самооценкой, такие как Афа и У-у, считающие себя непривлекательными,
«Ну создал я им семью. Что им ещё от меня нужно? Зачем же она ко мне в постель лезет? Мы же с тобой прекрасно понимаем, что старая кошёлка разлеглась тут не просто так».
– Запомни, дебил, – грозным ангельским тоном одёрнула его Суккуба. – Как бы женщина ни выглядела снаружи, внутри она всегда остаётся женщиной. И раз ты её приблизил, то просто обязан дать то, что она хочет. Отказом ты её обидишь, а обижать женщину и тем более в интиме я тебе не советую.
«Уууу», – негодующе провыл ученик, грубо хватая развалившуюся старую обезьяну за дряблую кожу живота и заросли лобка.
На что не ожидающая такого порывистого проявления страсти У-у вздрогнула и засопела.
– Наощупь в темноте все женщины секси, – подмигнув, с улыбкой подколола его Джи уже обычным голосом. – А я по ходу дела расскажу одну поучительную историю.
Дима, с которого ангел сбил спесь, обречённо выдохнул и принялся наощупь определять, где у старухи что ещё осталось от женщины.
– Была в истории человеческой цивилизации такая неординарная личность, как Бенджамин Франклин, – начала рассказ Джи. – Слышал о таком?
«Слышал. Какой-то там по счёту президент Америки».
– Дебил. Франклин никогда не был президентом. Он был крупный политик, дипломат, государственный деятель, учёный, писатель, изобретатель, но он никогда не был президентом. Хотя его портрет и зафиксирован пожизненно на стодолларовой купюре. Так вот, этот деятель имел обыкновение заниматься постельными утехами исключительно со старушками. Ревностный защитник института брака, в любовницы выбирал женщин на тридцать, а то и сорок лет старше себя.
«Извращенец», – скривился Дима.
– Бенджамин был мужик умный и не зацикленный на комплексах, в отличие от тебя. А комплексы в нашем деле – вещь недопустимая. Поэтому будем их в тебе ликвидировать. Американец правильно полагал, что у девочек в возрасте больше опыта. А самое главное – они лучше хранят тайны и не вызывают у окружения подозрения в прелюбодеянии. Что же касается их орудия любви – ни один член по ощущениям не отличит молодое влагалище от старого. Оно у всех женщин, за редким исключением, устроено одинаково.
«Конечно. У этой оно дряблое и мягкое», – возмутился Дима.
– Любое явление нейтрально. Позитивную или негативную окраску оно приобретает только благодаря отношению к нему. Ты идёшь по раскалённой пустыне и костеришь жару последними словами. А дойдя до дома, заваливаешься в баню, где температура значительно выше природной песочницы, и получаешь кайф. Явление жары одно и то же, а отношение к нему разное. Отсюда и разное восприятие. Так же и здесь. Можно думать о дряблости и противной мягкости, а можно о нежности и трепетной податливости.
Очаг потух, и Дима, увлёкшись в полной темноте тактильным изучением особи противоположного пола, уже входя в раж, сопел, как и У-у, с удивлением купаясь в новых для себя эмоциях партнёрши.
«Это что же получается? – удивился он. – Я к каждой должен буду персонально подстраиваться?»
– Привыкнув к одной и соблазняясь на новую, ты теряешь то, что возбуждало раньше, и поэтому обречён заново привыкать.
«Женщина с новым мужчиной тоже учится заново получать удовольствие?»
– Нет, – обломала его скоропалительные выводы Джи. – В этом отношении она качественно отличается. Мужчина может получить оргазм с любой женщиной. Ему, в принципе, без разницы, в кого совать, тем более, когда темно и ничего не видно. А вот для женщины всё сложнее. Ни один мужчина НЕ МОЖЕТ довести женщину до оргазма по определению. Он способен лишь помочь ей получить его самостоятельно.
Дима, к этому времени уже достаточно изучив особенности анатомии старушки, доведя себя до состояния «невтерпёж» с мыслью: «Да ладно, всё потом», полез на самку помогать ей в получении удовольствия.
Глава 6. Локация 1. Жизнь подобна поездке по скоростной трассе, где стоит только задуматься о высоком, как ты уже в чьей-то заднице.
Сон как рукой сняло. И Дима, выбравшись из норы побитой собакой, улёгся на покатую стену норы и, задрав голову, уставился на звёздный купол. Красота ночного неба завораживала. Такого сплошного ковра небесных светил он не видел ещё никогда в жизни. Даже находясь здесь уже достаточно долгое время, как-то ни разу не получалось полюбоваться ночным небом.
Всё у него тут как-то не по-человечески. Когда подходило время к «выключению» солнца, он уже был высушен, как сухофрукты, этим обезьяньим цирком. Ни то, что в родном мире, когда в это время суток «жизнь» у него только начиналась, особенно с пятницы. Здесь же наступление ночи проходило в постоянном процессе изучения женской первоприроды на одной и той же особи обезьяньей наружности, с последующей потерей сознания в виде крепкого сна. Притом даже без сновидений.
И вот сегодня впервые поменял особь для исследования и так же впервые не уснул, а вышел в ночь подышать. Почему-то сразу вспомнилась Москва. Почему? Да, наверное, по ассоциации с орущими вокруг джунглями. Местные дебри, подобно столице, тоже по ночам не спали. Это во-первых. А во-вторых, в джунглях в тёмное время суток постоянно кто-то кого-то жрал с визгом и воплями. И это тоже почему-то напомнило милый-премилый мегаполис.
Удобно устроившись на завалинке и размышляя на заумные темы межполовых отношений, он так увлёкся, что не сразу обратил внимание в общем ночном гомоне на подозрительный шум во дворе. А когда заметил источник, то медленно стёк со склона и по-пластунски пополз к старой пальме, где у него была обустроена оружейка.
Тут, как по заказу, из-за кромки чёрных джунглей, чётко очерченных звёздным небосклоном, показалась луна. Неполная, но в большей своей части. Двор посветлел, вырисовывая две тёмные фигуры, сидящие на корточках. Они с шипением о чём-то махали руками, в которых по контурам узнавались деревянные ножи. Эти деревяшки не резали, но зато кололи изумительно.