Ученица чародея
Шрифт:
К горлу подступила тошнота, захотелось заткнуть уши, лишь бы не слышать «птичьих криков». Старуха полюбопытствовала:
– За что парнишку-то взяли?
С трудом отдирая язык от пересохшего неба, я сипло выговорила:
– За убийство.
– Святая Дева, колесовать будут, значит! – всплеснула руками распутная девица. «Колесовать…» – адским колоколом застучало в моей голове, и стало нечем дышать. Этьен не заслуживает такого… Никто не заслуживает мучительной смерти на колесе с перебитыми костями. Нестерпимый холод прокрался под юбку и заставил меня дрожать.
– Я помолюсь за него, – прошамкала старуха. – Смилостивится Господь,
Не обращая больше внимания на женщин, я, шатаясь, побрела прочь. В торговых рядах, по которым я проходила, все будто замедлилось: еле шевелили руками лавочники, сонно поворачивали головы в шляпах и по-рыбьи раскрывали рты покупатели, протяжным басом гудели голоса.
«Кто я теперь? – так же вяло думала я. – Без любимого. Без дара. Без денег. Жалкое привидение. Дочь заключенного. Невеста заключенного. Без пяти минут вдова…»
И вдруг во мне все вскипело – о таком счастливом будущем говорила мадам Тэйра?! Так пусть же ответит за свои слова! Я сорвалась с места, и понеслась что было мочи к гостинице «Золотой лев», где еще вчера проживала старая колдунья.
– Абели, мадемуазель Абели, что с вами? Вы меня не узнаете? Как же вы можете меня не узнать? – кто-то тряс меня за плечи. – Это же я, Огюстен Марешаль!
Я встряхнула головой, возвращаясь в реальность из странного забытья. Над головой болталась вывеска с изображением льва. Уже гостиница? Как я добралась сюда?
Передо мной стоял мой добрый великан, одетый с иголочки, в новом пышно завитом парике.
– Огюстен… Вы?
– Ну, конечно же, я! Вы меня напугали, Абели. На вас лица нет! Что случилось?
– Этьен… его арестовали. Только что, – выдохнула я.
– О, Святой Бонифас, – охнул Огюстен.
Я вскинула на него глаза:
– У меня больше нет дара. Если бы только камень, проклятый камень остался у меня! Я бы пробралась в тюрьму, я бы устроила… я бы показала им всем! Но теперь я совсем ничего не могу. Пустышка без дара… Зато вы, Огюстен, можете не бояться – вы никогда не превратитесь в Голема… – я сжала кулаки. – И мне срочно… срочно нужна мадам Тэйра! Ненавижу ее… но только она… Она здесь, в гостинице?
– Нет, уехала. Простилась со мной вчера.
– Тогда прощайте…
Тяжело дыша, я обвела взглядом улицу: надо бежать, но куда дальше? Казалось, я могу бежать, бежать, бежать, пока не упаду замертво.
Огюстен взял меня под локоть и сказал тоном, не терпящим возражений:
– Знаете что? В таком состоянии я вас никуда не отпущу. Пойдемте-ка в мою комнату, и вы мне все расскажете. Все-все. А потом решим, что делать дальше. Хорошо?
Я сидела напротив Огюстена в небольшой гостиничной комнате. Все вокруг меня расплывалось, как в тумане. Уткнувшись взглядом в кофейную чашку, словно в размазанной по дну гуще мог таиться какой-то смысл, я начала рассказывать срывающимся голосом, что произошло. Я совсем не думала о том, какой безумной покажется моя история человеку, столь практичному и далекому от магии. Но мне нужно было выговориться, чтобы сохранить хотя бы остатки разума. Огюстен слушал внимательно, и лицо его было серьезным. Возможно, он привык к странностям за время нашего путешествия. Наконец великан сказал:
– Относительно мадам Тэйра вы меня удивили, Абели. Не ожидал. Не ожидал… То есть подозревал, что мадам затеяла нечто, но чтобы настолько невероятное… Гм. И все же я не думаю,
– Я уже не верю в случайности.
Огюстен помолчал немного.
– Возможно, вы и правы, Абели. Но и неслучайные случайности бывают разными. И мадам Тэйра смысла не было устраивать подобное намеренно. Она все-таки заботилась о вас. Пока вы были у тетушки вашего отца, мадам прямо извелась вся. Ходила каждый вечер посмотреть на ваши окна.
– Ее беспокоил только рубин.
– Не уверен. На самом деле, она и о вас заботилась очень. Вы в чем-то похожи с ней. Удивительно неординарные женщины…
– Теперь я самая обычная, – резко перебила его я, с шумом отодвинув чашку. – Мадам Тэйра уехала, и пусть. Мне нет до нее дела! Мне нужно вызволить Этьена любой ценой. Но только как?!
И без того хмурый Огюстен стал по-настоящему мрачен:
– Судя по тому, что вы рассказали, дела мсьё Этьена совсем плохи. Насчет колесования… Гм… не знаю… Надо молиться. Я не большой знаток права, но, насколько мне известно, в королевских ордонансах говорится, что двух достойных доверия свидетелей достаточно, чтобы вынести приговор. Мне довелось однажды присутствовать на суде в Лионе. Тогда только и было разговоров, что об этом. Нашли второго свидетеля и…
– В Париже может быть иначе.
– Возможно. Но мсьё Этьену наверняка понадобится адвокат, человек сведущий в судебных делах, обязательно со знакомствами среди судей. Жаль, что мы не в Лионе, там осталось много полезных связей…
У меня загорелись глаза.
– А Себастьен? Помните, в Тоннэре вы говорили, что он теперь прислуживает какому-то парижскому прево? Ведь прево имеют отношение к судам, верно?
– Совершенно верно. Как здорово вы вспомнили, Абели! – воскликнул Огюстен. – Прево Корбэ. Я постараюсь его разыскать. Знаете, благодаря рекомендации графини де Клермон, некоторым ценным советам мадам Тэйра и одной счастливой гм… случайности мне удалось найти прекрасное место при Королевской мануфактуре гобеленов.
– Рада за вас Огюстен, – я попыталась выдавить из себя улыбку, но, похоже, она вышла слишком мученической. – Хорошо, что эта поездка принесла вам не только страдания. Как мне.
– Помилуйте, Абели, я вовсе не хотел хвастать своим положением! – воскликнул Огюстен. – Напротив, я говорю, что моя новая должность может оказаться полезной и вам. На нашей мануфактуре появляются очень влиятельные вельможи. Точнее, их управляющие и доверенные лица. А значит, разузнать можно многое.
– Благодарю, Огюстен, я не думала упрекать вас. Я, правда, рада.
– Спасибо, это много для меня значит, – великан взял мою кисть, безвольно лежащую на столе, в свою теплую большую ладонь и отчего-то проникновенно посмотрел на меня: – Как бы я хотел, чтобы вы были счастливы! Вы заслуживаете этого. Однако сейчас, милая Абели, меня беспокоит ваше положение. Скажите, удастся ли вам вернуться к графине де Клермон? Восстановить с ней отношения?
– Не знаю.
– В любом случае стоит попробовать. Пусть она вздорная и недобрая женщина, сделайте это даже не ради себя, ради мсьё Этьена. Я знаю, как вы его любите. Вы должны стать настоящей графиней. Ибо к прошению от благородной дамы, пусть и столь юной, как вы, дознаватели отнесутся совсем иначе, нежели к просьбе девушки из простых. К тому же, – вздохнул Огюстен, – скорее всего, придется подкупить судью.