Ученик хрониста
Шрифт:
Еще одна странность: Оле и Хельга допустили, чтобы в открывшийся колодец спустились все трое. Сван первый, я за ним, сестра замыкающей. Как только ее сапог коснулся пола, наверху, на фоне черного неба мелькнула еще более темная крылатая тень и крышка захлопнулась.
Оле опомнился первый. Словно преследуемый огнем, взлетел он вверх по лестнице, сильно ударил в крышку люка. Поминая злобных тиллов, потряс ушибленной рукой, повторил попытку. Безрезультатно.
– Поделом разиням! – проворчал капитан Сван, спускаясь. – Фунсова горгулья
Чудес, на которые стоило посмотреть, не наблюдалось. Мы стояли на дне колодца, просторного, но неглубокого. Узкая – широкоплечий Оле недоверчиво измерил ее руками – и невысокая, едва в рост человека арка вела в темный коридор. Другого пути не было.
В полого уходящем вниз коридоре распрямиться в рост мог только коротышка Оле. Мы с Хельгой шли то наклонившись, то, когда совсем уже затекала шея, согнув колени. А бедняге Свану приходилось двигаться плечом вперед. Фонари давали достаточно света, но разглядывать в узком уходящем вниз коридоре было решительно нечего.
– Ларс, а Ларс, – позвал вдруг идущий впереди Оле. – Бери Хельгу и двигайте назад, пока еще можно. Она сейчас ругаться будет, упираться, может, драться. Но ты ничего, тащи ее. Вы худые, выберетесь. А вот мне, похоже, уже не развернуться.
Белая рука Хельги, мелькнув из-за моего плеча, огрела капитана по затылку. Слов сестрица предпочла не тратить. Сван тяжело вздохнул и замер на пути непреодолимой преградой. Похоже, он решил любым способом выгнать нас из тоннеля.
– Оле, – протянул я скучным голосом, – а что, если лестницы уже нет?
– Как нет?
– Если горгулья или еще кто-то оборвал ее? Втроем с тобой мы можем попытаться, встав на плечи друг другу, достать до крышки. А вдвоем точно не дотянемся. Два выстрела – это слишком мало, их могут не услышать или не обратить внимания.
– Акробаты на ярмарке! – буркнул Сван. – И что предлагаешь?
– Пойдем вперед, может быть, там будет место попросторней. Развернешься, и тогда назад все вместе.
– А если сами застрянете? Дайте слово, что как только шкуродер хоть на ноготь сузится, пойдете обратно.
Фунсова капитана не переупрямить. Но, Оле, мы вытащим тебя отсюда, даже если действительно придется ободрать о стены тоннеля всю твою шкуру.
– Слово вурда.
– Хельга, не слышу.
– Да, слово, – отвечает сестра деревянным голосом.
– Лезем прямо к тиллам в жаровню, – ворчит Оле, снова устремляясь вперед. – Вон, даже теплом навстречу тянет.
Мы все-таки добрались до места, где было просторно. Оле, вдруг громко помянув Драконов, сделал шаг в сторону (в сторону?!) и пропал. Рванувшись вслед за ним, я оказался в большом подземном зале. Центр его был свободен, а по краям возвышались голубоватые прозрачные колонны. Они казались высеченными изо льда, но в зале было жарко, как возле натопленной печки. Было светло, но от колонн ли исходил этот свет, от другого ли источника – непонятно.
Стоя рядом, мы трое растерянно озирались кругом.
Первой его заметила Хельга. Я еще успел удивиться, перед кем здесь сестра столь почтительно припадает на колено.
Он стоял, сложив руки на могучей груди, и пристально разглядывал нас алыми глазами с узкими вертикальными змеиными зрачками. Намного выше человеческого роста, и фигура гораздо массивнее. Голова похожа на собачью – длинноносая, с черным блестящим «пятачком», два острых выступа гребня показались сначала стоящими торчком ушами. Крылья сложены за спиной, но если их расправить, займут, наверное, половину этого зала. Черные чешуйки брони, блестящие и матовые, чередуясь, составляют странные и удивительные узоры. Он не похож на изображающие его храмовые статуи, но не узнать его нельзя. Троппер, Черный Воин, Дракон Полуночи.
– Встаньте.
Голос его похож на шорох песка в колбе часов. Таким может говорить само время.
Мы неуверенно поднялись.
Троппер перешагнул через собственный хвост, кольцом лежащий вокруг его ног, и присел на каменный выступ. Он совсем по-человечески оперся локтями о колени. Изогнутые когти касались нащечных пластин.
– Очень плохо, что вы пришли сюда.
Как же он… Так просто…
Это было как когда поскользнешься на горке – еще надеешься удержаться, бестолково размахиваешь руками, но тело, а главное – разум – уже знают: сейчас рухнешь и покатишься вниз, быстро, безнадежно.
Я растерянно огляделся. Оле взирал на сидящего Троппера с выражением ужаса и недоумения. Не внешность Дракона была тому причиной. Хельга закусила бледную губу и, пригнув голову, словно двигалась против ветра, сделала шаг вперед.
– Мы пришли, чтобы спросить. В Гехте… В нашем городе… Там, наверху… В прошлое новолуние был убит человек. Его раны выглядели так, будто были нанесены когтями.
Хельга выразительно уставилась на пятипалые лапы Троппера.
– Это был хороший человек? – невозмутимо спросил Дракон.
– Дрянь, ворюга! – буркнул Оле. Он тоже решил приблизиться. К Хельге. Даже поднял руку, намеревался взять сестру за плечо. Хельга покачала головой и отстранилась.
– Дрянь, ворюга, – задумчиво повторил Троппер. – Этот человек входил в вашу семью?
Я почему-то понял, что, говоря «семья», Дракон имеет в виду не только кровных родственников.
– Нет.
– Тогда зачем?
Мы молчали, все трое. Нельзя же, воочию увидев хранителя нашего мира, легенду, попросту спросить: «Это вы убили Рэва Драчуна? А хронист Торгрим сейчас не у вас?»
Тропперу, похоже, надоела наша растерянность.
– Этот человек украл детеныша. Горгульи нашли и убили вора.
– Зачем этот человек украл детеныша? Есть наверху люди, которые знают о вас? Три дня назад пропал еще один человек. Он… входит в нашу семью.
– Детеныш поднимался наверх и был неосторожен. Раньше к нам приходил один человек. Его звали Орм Бъольт. Он разыскал нас, сам не зная зачем. Он вернулся в верхний мир, и люди больше не тревожили нас.
– В тот год несколько человек в городе погибли странной смертью…