Ученик некроманта. Мир без боли
Шрифт:
– Приди в себя, Куница! – зарычал Батури и для острастки ударил герцога ногой в живот. – Хочешь потерять голконду? Снова стать кровососом?
– Я не привык отказывать дамам, – скривился в подобии улыбки Веридий. – Тем паче предложение было столь заманчивым…
– Ты та же мразь, какой был раньше, – брезгливо выдавил Батури. – Я ухожу на охоту, мразь, а ты отдашь девушку в руки священникам. И если прикоснешься к ней хоть пальцем, я сотру тебя в порош, не обращая внимания на давнюю дружбу. Тебе известно, на что я способен. Прощай!
– Стой, – сплюнув кровью, заговорил Веридий. – Дождемся утра и вместе отдадим ее Бенедикту, а после полетим в замок Каэля. Одному тебе не справиться, а я жажду мести…
– Нет, Куница, я не нуждаюсь в помощи изменника. Мучайся. Я знаю, каково это, чувствовать себя клятвопреступником и предателем, но понимать, что не мог поступить иначе. Поэтому, Виридий, я тебя и не убил. Чтобы ты вечно помнил тот миг, когда стал таким же, как и я. Прощай, Куница, и долгой тебе памяти, – сказал Батури и взмыл к небесам. На этот раз Веридий его не останавливал, лишь с силой сдавил кулаки, проклиная себя за совершенный поступок.
Глава 14. Дары темных альвов
И поселились они на остроге мира, в недрах бездонных, в теле Имира. Цвергами звать их, темными альвами. И живут они там, света бела не видя, и роют все глубже, проникая к корням Иггдрасиля. Добывают в глубинах благородные металлы и драгоценные камни, и нет счета их несметным богатствам. Но поделятся они с тобою, друже, если сможешь разыскать их в жилах Имира, одарят тебя серебром и златом. Только не спеши в гости к цвергам. Если примешь дары их, то не выпустят они тебя из своего подгорного царства, навеки заточат в лоне пещерном, а безобразные жены свартальвов заколдуют тебя, заставят любить их до конца времен, до рождения нового мира. Посему, если рок заведет тебя в жилы Имира, не прельщайся богатыми подарками, не бери в руки дары темных альвов, ибо навеки останешься в подземельях мрачных и будешь угодником бородатых колдуний.
«Байки о цвергах» народное творчество
Здесь жила магия. Неведомая никому, чарующая, обворожительная магия. Она была во всем: в сверкающих лабрадоровых стенах, в бликах начищенной стали, в блеске горного хрусталя. Всему виной было освещение. И умелые руки карлов, которые точно подгадали, где разместить светильники, в каком месте базальт необходимо разбавить лабрадором, куда поставить хрустальные вазы и шары.
Наблюдая за беготней бликов, прислушиваясь к убаюкивающему потрескиванию огня в камине и шипению фитилей в светильниках, Диорес погрузился в некое подобие транса. Он пропустил из виду вернувшегося в столовую Брока, не заметил пришедших и о чем-то тихо перешептывающихся Сидри и Сандро. Уже сидя за столом, не обратил внимания, как вокруг уселись остальные и принялись трапезничать. Ди-Дио пребывал в блаженном, ностальгическом расположении духа, вспоминал родные пещеры, домашний очаг, отца и мать. Он забыл о еде и даже не слышал голосов и звона посуды, хотя без труда различал шум огня.
– Парнишка не в себе? – хлебанув эля, поинтересовался Брок и ложкой указал на имитатора.
– Оставь его в покое, – жуя, пробурчал Хемдаль.
– Что ты ему наговорил, Хем? – поинтересовался рыжебородый. – Небось, опять читал стихи, которые сочинил для Вилеры? Да, не спорю, после таких откровений любой полдня ходит в ступоре.
– Ничего я не читал! – рассердился Хемдаль. – И вообще, чем тебе не нравятся мои стихи? Поставить пива жбан На стол для всех друзей. На вертеле баран…
– Кончай болтать, налей! – перебил Брок и от души расхохотался.
– Ни беса ты не понимаешь в поэзии, – насупился средний брат.
– Налей, говорю! – одной рукой тыча в кружку, а другой – держась за живот, сквозь смех пророкотал Брок.
– Вонючий хряк! – разозлился Хемдаль и швырнул в младшего брата кружкой, но промахнулся, чем еще больше его рассмешил.
– Прекратите паясничать, – сердито вмешался Сидри.
– Все, все, – развел руками Брок, – молчу.
– Да-да, а стоило бы заткнуться раньше, или вообще не разевать рот, – пробурчал Хемдаль, посмотрел на полную до краев кружку Диореса и, пока тот заворожено наблюдал за бликами и не обращал на окружающий мир внимания, передвинул ее к себе и от души отхлебнул.
– Я все хотел спросить… – За время скитаний Сандро весьма изголодался, поэтому молчал до тех пор, пока не набил желудок, и заговорил, лишь покончив с едой. – Почему вы не выходите на поверхность? Чем занимаетесь здесь, в этих горах?
– Многим занимаемся, – отозвался Сидри. – Я – кузнец, доспешник и оружейник, Хемдаль – знаток тайных свойств минералов, мастер камней, инкрустатор, да и рудокоп ко всему, Младший – специализируется на механизмах. А вместе мы создаем – не побоюсь этого слова – шедевры!
Сандро хотел перевести беседу в нужное ему русло, заговорить о том, что карлы не только мастера, но и воины, а тем, кто привык сражаться, негоже уходить от битв и сидеть в четырех стенах. Но его сбили с мысли.
– Я вижу, – приходя в себя, заворожено протянул Диорес. – Это на самом деле настоящие шедевры. Вы лучшие из декораторов.
– А, так вот, чего ты сидел, разинув рот, – махнул рукой Брок. – Я-то думал, что тебе Хемдаль задурил башку своими нелепыми стихами.
– Опять начинаешь? – сверкнул глазами Хемдаль.
– Ладно, молчу, – усмехнулся в бороду Брок и, чтобы лишний раз не накалять ситуацию, глотнул эля.
– А над комнатой я работал долго, – довольно заметил Хемдаль. – Копать и обтесывать пришлось немало, а вкрапление лабрадора для многих… Да что там для многих! Для всех, кроме меня, – непосильная задача.
– Есть секрет? – спросил Сандро, надеясь повлиять на разговор.
– Конечно, есть! – заулыбался Хемдаль. – Все думают, что копать можно только вниз. Но я копаю вверх! Наперекор канонам!
Сандро изумленно посмотрел на рудокопа, но так и не смог понять ход его мысли.
– Да-да, испокон веков все краснолюды бурили вниз, к земным недрам, – продолжил тем временем карл, – но мне известно, что там находятся не только земные колонны, удерживающие свод мира, но и жуткие твари, которым нет числа. Поэтому я обхитрил всех и стал копать вверх.
– А что будет, когда докопаешь до вершины? – поинтересовался Диорес, вспоминая о еде и с удовольствием начиная поглощать приготовленное Хемдалем лакомство.