Учения и наставления моей бабушки Евдокии
Шрифт:
После этого свечам дайте прогореть до конца.
Пятак с глаз покойника (как снять слепоту)
За свою жизнь мне довелось видеть знахарей разных национальностей. Особенно запомнилось то, как я впервые увидела якутского шамана. Имени его не помню, слишком уж мудреным оно было. А вот перевод имени запомнила: Черный Дым.
Это уже потом, много лет спустя, когда я из учеников перешла в подмастерья, а затем и в мастера, меня уже такие вещи не удивляли. Всякие имена я слышала: Быстрая Мысль, Грустная песня и т. д.
Помню, что в тот раз мне очень понравилось, что в каждое имя вкладывается особый смысл. И еще поразил меня тот шаман своим видом и одеждой,
Надо сказать, что к бабушке часто приезжали мастера: кто за советом, кто поучиться, а кто и с поклоном (об этом вы можете прочитать в моих книгах).
Китайцы привозили душистые травы и коренья, связки сушеных змей, глаза жаб и прочие диковинные вещи. Невысокого роста, улыбчивые, всегда вежливые и обходительные, они мне очень нравились и, признаюсь, немного меня смешили, так как говорили странно, нараспев, сильно коверкая слова. Бабушка уважала их за трудолюбие. Вот только мне казалось, что они все время хитрят, чего-то там недоговаривают, совсем как лисы в народных сказках. Я об этом даже как-то рассказала бабушке, но та лишь посмеялась и ответила, что уж если кому она и стала бы доверять, так это китайским мастерам.
Я отлично видела, что все мастера относились к бабушке с большим уважением, и, ведя разговоры, они всегда с полуслова понимали друг друга. В их разговорах не было места недосказанности или лжи. Мир – значит, мир. Война – ну, значит, война, что уж тут поделаешь.
И враг и друг были как на ладони, все были открыты друг другу, не пытаясь никого обмануть, да и сделать это, надо сказать, было бы трудно – все ведь примерно одинаковые по силе были мастера.
Шаман же тот поразил мое детское воображение своей внешностью, поведением, а главное, одеждой. Я насчитала на нем двенадцать ожерелий из монет, а до этого я думала, что украшения могут носить только женщины.
Я, как всегда, слушала и наблюдала за всем, что происходит. Постепенно я поняла, что шаман по имени Черный Дым приехал, чтобы кое-чему поучиться, так как он много слышал о моей бабушке. Он рассказывал о том, что умели его предки и что умеет он сам, показывал, как гасить огонь, лишь согнув мизинец, разрезал себе руку и тут же останавливал кровь, ударив в бубен. Шаман утверждал, что его ожерелье из монет имеет огромную силу, против которой никто не сможет устоять.
– Не веришь? Клянусь всеми оленями своего стада! – добавил он.
Бабушка, как всегда, очень внимательно выслушала его и сказала:
– Я рада тому, что среди твоего народа есть такие мастера, как ты. Если ты будешь постоянно трудиться, из твоей работы будет толк. Но вот что я хочу тебе сказать: не клянись, будто ты знаешь обо всем наверняка. Всегда на большую лужу найдется яркое солнце. Так и одна монета сможет перебить силу двенадцати ожерелий. Если хочешь, я докажу это тебе прямо сейчас. Но не похвастаться я хочу, а лишь урок тебе преподать…
Бабушка достала из шкатулки медный пятак, которым до этого закрывала глаза покойнику, и обратилась к шаману:
– Возьми в руки этот пятак и убедись во всем сам. Вот порог, переступи его и выйди из моих дверей.
Черный Дым взял у бабушки пятак и подошел к двери.
– Иди же, пусть твои всемогущие монеты помогут тебе сделать шаг, – сказала бабушка.
Я во все глаза наблюдала за происходящим думая, что сейчас-то шаман точно сделает шаг, ведь на нем было, наверное, полтаза монет, а бабушка дала ему лишь один пятак. Шаман стал шарить по двери рукой, а затем сказал:
– Я ничего не вижу, я ослеп.
Тогда бабушка взяла пятачок из его руки и мягко улыбнулась:
– Этой монетой покойнику глаза закрывали, а мертвые глаза, как известно, ничего не видят. Видишь, а ты клялся своими оленями. Так и без мяса можешь остаться!
Потом мы пили чай, и шаман угощал нас каким-то жестким сушеным мясом, которое мне жутко не нравилось. Он все качал головой и повторял:
– Надо же! Маленькая монетка сильнее ожерелья, ожерелья двенадцати поколений!
Позже бабушка рассказала мне, что если монеты с глаз покойника положить в воду и дать такой водой умыться человеку, то он обязательно ослепнет. Но и тому, как снять с человека такую слепоту, она меня научила, а я сейчас расскажу вам об этом.
Возьмите три пятака, отнесите их на кладбище и положите по одной монетке на три могилы, в которых похоронены люди, носившие такое же имя, как и у больного. При этом каждый раз читайте такой заговор:
Пока этот покойник не встанет, Пятак не возьмет, В лавку менять его не пойдет, Хлеба себе на пятак не возьмет, В могилу назад не принесет, До тех пор никто мое дело не перебьет, Зрения у раба Божьего (имя) не заберет, Влаги с его глаз не сопьет. Мать моя маета, Открой зрения ворота. Кровь струей прольется, Вода шугой покроется, Глаза раба Божьего (имя) откроются. Как Богородица зрит Христа, Так будь снят раб Божий (имя) Со слепого креста. Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Ныне и присно и во веки веков. Аминь.Как бабушка вылечила гниющий рак
Я была свидетельницей того, как бабушка вылечила молодую женщину, страдавшую от большой раковой язвы. Врачи от нее отказались, сказав, что оперировать уже поздно. Помню, язва эта меня тогда даже напугала: огромная, зловонная. Если на нее надавливали, то оттуда вытекала какая-то темная, густая жидкость, в которой были хорошо видны кусочки гниющей плоти.
Бабушка тогда предупредила больную, что первые дни лечения будут самыми трудными и ей придется потерпеть. И действительно, женщина сильно плакала. Но постепенно ей становилось лучше, жар спадал, язва начала зарубцовываться, на месте отвратительного кровавого месива появлялась розовая кожа. Больная говорила, что боль уже не такая мучительная, и ей даже удавалось поспать ночами. Когда на язву нажимали, гной, конечно же, еще выходил, но его было уже не так много и с каждым разом становилось все меньше и меньше, а потом и вовсе стали появляться одни прозрачные капли: «подкожный сок», как говорила моя бабушка.
Внимательно наблюдая за больной, я не могла не отметить, что и сама она изменилась в лучшую сторону. На впалых щеках заиграло слабое подобие румянца, в глазах больше не стояли слезы, взгляд прояснился. Заострившийся, побелевший нос, как это обычно бывает у смертельно больных, постепенно принимал обычную форму.
Вскоре у больной появился аппетит. Кормили ее тем, чем разрешала бабушка: свежей капустой, проросшей пшеницей(иногда ее варили в молочной сыворотке) , отварным и свежим урюком (курагой), клюквой с медом,изредка куриными грудками,жиров никогда не давали, поили соком моркови и свеклы.