Ударная волна
Шрифт:
– Почему же? – спросил алеут.
– Холодно все время. Скучно.
– Нам не скучно. Здесь же наша родина. Любой из нас может уехать в город. И в Анкоридж, и в любой другой – хоть в Вашингтон или Нью-Йорк. Денег для этого у нас достаточно. Но мы не хотим. Здесь жили наши предки, эта земля наша. До тех пор, пока мы живем на своей земле, пока сохраняем наши обычаи, – до тех пор мы народ. А если потеряем землю и забудем обычаи, то станем кучкой бездомных, никому не нужных бродяг.
– Но ты же сам говоришь, что правительство даст вам денег! – сказал медик.
– Не только в деньгах дело, – покачал головой алеут. – Важно, чтобы рядом были близкие тебе люди, твои соплеменники. Боюсь, что скоро мы земли лишимся. Может быть, на мой век еще хватит, но уже моим детям наверняка придется доживать свой век в городах.
– Почему?
– Из-за экологии. Не удивляйтесь, что я такие слова знаю, – видимо, старейшина заметил промелькнувшее в глазах всех троих американцев недоумение. – Научился – это же касается моего народа. Так вот, мы держимся благодаря тому, что сохраняются наши традиционные промыслы. Но стоит только правительству начать экономически осваивать нашу землю, экология ухудшится, морской зверь уйдет от наших берегов. Тогда моему народу и придет конец. Придется менять образ жизни. Перебираться в города, может быть, на нефтепромыслы. В общем, переплавимся мы в вашем хваленом американском котле наций и исчезнем, как индейские племена исчезли.
Ричард снова удивился тому, как этот старик говорил – «экономически осваивать», «котел наций»… Да, видимо не только охотой на морского зверя он в своей жизни занимался. Не зря, похоже, именно он старейшиной стал.
– Почему ты думаешь, что так будет? – спросил Ричард.
– Рано или поздно здесь добывать что-нибудь будут, – объяснил алеут. – Газ, нефть, уголь… Наша земля полезными ископаемыми богата.
Ричарду стало не по себе – он ведь тоже знал о настоящей цели экспедиции китобойного судна в эти места.
– Но ведь здесь заповедник, – сказал он. – Правительство законсервировало все нефтяные скважины на Аляске!
– Поэтому я и говорю, что на мой век привычной жизни еще хватит, – со вздохом ответил алеут. – Но рано или поздно правительство пересмотрит свое решение относительно заповедника. Деньги… От них никто не откажется.
Ричард старался найти какие-нибудь слова, ответить так, чтобы исчезло мучительное чувство стыда за свою страну, за фирму, на которую он работал. За самого себя, в конце концов! Но найти эти слова он не успел. Стоявшая в углу рация ожила, раздался треск, а сквозь него вполне отчетливо голос произнес:
– Ричард! Ответь, Ричард! Вызывает капитан Китинг!
Дик бросился к рации.
– Капитан, я слушаю! Мы здесь, на острове Холла! Мы не нашли русских…
– На корабле все расскажешь! – отозвался капитан. – Возвращайся срочно! Ближайшие несколько часов корабль будет стоять на месте. Слушай, диктую координаты…
Глава 26
Полундра и моряки праздновали победу не больше двух минут. Оказалось, что больше они попросту не могут себе позволить. Дел было не просто много, а много неимоверно. Тем более для довольно небольшого числа людей. Три десятка. Только что Полундре казалось, что это очень много. А как дошло до дела, то группа стала таять, как кусок сахара в кипятке. Хорошо еще, что хоть разминировать реактор удалось относительно легко и быстро. Хасан не успел установить таймер, так что вся система была отключена. Пришлось только отсоединить все провода и убрать от реактора саму взрывчатку. Закончив с самой сложной частью работы, со взрывателем, Полундра оставил доводить дело до конца двух матросов. Еще одного человека он отправил на поиски Бойко, Бессонова и Кадушкина – время, оговоренное с ними, еще не прошло, сами они не высунутся, а нужны эти трое были позарез. Проблема была еще в том, что Полундра толком не знал, как называется то место, где остались моряки. Сам бы, пожалуй, нашел, но вот объяснить доходчиво не мог. Оставалось надеяться, что отправленный на поиски этой тройки матрос и сам не лыком шит. Тем более для него этот корабль как дом родной. Хватит ему, пожалуй, и тех туманных указаний, которые сумел дать Сергей. Еще несколько человек Полундра разослал по кораблю выяснять, что исправно, а что нет, и вообще, в каком состоянии ледокол находится. Еще двое были вынуждены заняться ранеными – их было четыре человека, и из них один тяжелый – пуля ключицу раздробила. Да еще нужно было о Саше позаботиться, технике, которого Фарид в голову пнул. Он был жив, но в сознание не приходил, нужно было решить, как ему помочь.
В общем, когда люди были распределены на все дела первейшей необходимости, рядом с Полундрой остались только два человека – инженер из числа специалистов, обслуживавших реактор, и матрос. С ними Полундра и отправился в ходовую рубку. И нарвался на неприятный сюрприз.
Едва он взялся за ручку двери, внутри грохнул выстрел, и пуля, пробив доску насквозь, просвистела в нескольких сантиметрах от плеча Полундры – хорошо, что у него была въевшаяся в подкорку привычка открывать дверь не так, как это обычные люди делают, а находясь сбоку от нее. Как раз на такие случаи – у любого настоящего спецназовца таких привычек десятки, если не сотни.
«Это еще что за новости? Всех же вроде перебили!» – додумывал Полундра эту мысль, уже лежа метрах в пяти от двери и держа ее на прицеле.
– Не подходите, гады! – раздался из рубки истошный вопль. – Не смейте! Поубиваю!!!
– Да это же старпом, – воскликнул матрос. Он залег рядом с Полундрой – справа и чуть позади, так, чтобы спецназовец был между ним и рубкой. Так же поступил и инженер. Их можно было понять – только что избежав, казалось, верной смерти, они особенно сильно хотели жить. Погибнуть сейчас было бы обидно. Тем более из-за Скурихина!
– Эй, хватит воевать! Свои! – крикнул Полундра.
– Поубиваю!! – Голос перешел в невыносимый визг. И прогрохотали еще два выстрела.
– Да говорят же тебе, свои! – рявкнул Полундра.
Еще один выстрел. И снова вместо членораздельной речи полурев-полувизг. Словно смертельно раненное животное визжит. Полундре однажды довелось слышать вой ягуара с перебитым хребтом – вот именно на это и было похоже.
– Что он, спятил, что ли?! – крикнул инженер.
– Ну, не спятил, но что-то близко к тому, – отозвался Полундра, отползая чуть назад. – Бывает такое от сильного страха. – Разговаривать с ним сейчас бесполезно. Он нас просто не слышит.
– А что же делать?
Полундра поморщился. В самом деле, не убивать же его! Но и под пулю просто так соваться неохота. Интересно, откуда у старпома пистолет? Вряд ли Хасан ему одолжил.
– Наверное, табельный, – ответил матрос, когда Полундра спросил его об оружии. – У него и у капитана были стволы, точно знаю.
– А какие?
– «Макаровы».
– Точно?
– Точнее не бывает.
– Когда я туда ворвусь, давайте за мной, поможете его вязать.
– А ствол?!
– У него же пистолет!
– Это я беру на себя.
– Только не убивай его! Он же не виноват! Мужик он хороший!
– Убивать я его и не собираюсь. Где ваша логика? Сказал же – связывать поможете. Убитых вязать как-то не принято!
– Но как ты тогда…
– А сейчас и посмотрите.
Полундра встал, шагнул к стенке, сделал пару приставных шагов и толкнул дверь стволом автомата, не высовываясь в проем. Тут же снова раздался жуткий вопль и грохнули два выстрела. Полундра еще раз толкнул дверь. Снова выстрелы и крики. Тогда Сергей выстрелил сам – так, чтобы пуля, пробив дверь, ушла в потолок. Пистолет в ответ грохнул еще дважды. И тут Сергей рванулся вперед. Он считал выстрелы, ждал, когда закончатся в обойме патроны. Именно для этого ему и нужно было знать, какой у старпома пистолет.