Удерживая небо
Шрифт:
Отлично, мрачно думала Гелерра, с вершины утёса наблюдая за дракой двух таких страшилищ у горячего ручья. Самое для меня место. Оставайся здесь, бывшая адата и не думай ни о чём ином.
Однако голод мучил всё сильнее и сильнее. Впрочем, сейчас она этому даже радовалась. Смерть от голода — поистине одна из самых лёгких. Только ждать придётся долго…
Долго, потому что она даже не способна сама выбраться отсюда. Мир оказался закрытым.
Закрытый мир. Такое случается в Упорядоченном. Обычно закрытые миры лишены и магии, но встречаются исключения. Такие, как вот это жуткое место — без солнца, без зелени, без цветов
Потому что выбраться отсюда она не могла тоже. Будучи таким же точно чудовищем.
Жажда и голод смешивались с ненавистью, животной, поднимавшейся из самой тёмной глубины. Как смеют они жить, когда я превратилась вот в такое?!..
И убивать хотелось отнюдь не безмозглых тварей. Нет, разумных, чувствующих и понимающих, что происходит. И не просто убивать, но исторгать и вбирать в себя их души — отчего-то Гелерра нимало не сомневалась, что сумеет это проделать.
Потом былая, истинная Гелерра, ученица Великого Хедина, любившая его, наносила ответный удар. Падала лицом вниз, содрогаясь от рыданий; но сил прервать собственное существование в себе не находила. Никак.
И от того ненавидела и презирала себя ещё больше.
Какая ж ты воительница, какой же ты предводитель, если не можешь покончить с собой, потерпев полное и окончательное поражение?
Видать, никакой…
Твари, населявшие мрачный мир, были, казалось, самыми обычными безмозглыми созданиями, желавшими только жрать и совокупляться. Однако время от времени с ними творилось нечто странное, словно открывался потайной портал, в котором бесследно исчезало очередное страшилище.
Сперва она очень обрадовалась. Это была надежда, это могло оказаться выходом. Взялась за дело, ползала на пузе, следила, стараясь уловить момент «ухода», но — безуспешно. Слишком быстро всё случалось, и до адаты не доносилось никакого магического эха. Куда вели «провалы», как открывались, кем, по каким законам — так и осталось тайной.
И тогда стало совсем плохо.
Нет, она не сдалась. Боролась, как могла, и в те мгновения, когда чёрное отчаяние отступало, она вновь и вновь пыталась воззвать к Познавшему Тьму. И, как ни странно, то, что открывалось им с Аррисом, появлялось вновь и вновь, только ещё ярче и чётче.
Она видела всё тот же утёс и одинокую фигуру Хедина, застывшую на самом краю пропасти. Видела исполинское Древо, поистине новый Мировой Ясень, поднимающийся за спиной Нового Бога и уходящий куда-то в скрытое тёмными тучами небо. И всё так же озарял Познавшего Тьму одинокий солнечный луч, пробившийся сквозь завесу облаков, и густую листву Древа.
Но теперь Гелерра шла дальше. Наверное, от отчаяния и безысходности, от острой, режущей, словно нож, тоски по Нему, по Его слову и взгляду.
Понять Его, хотя бы напоследок.
«Я ведь уже ничего не смогу рассказать», — взмолилась она, сама не ведая кому.
Может, поэтому или ещё почему, но теперь адате удавалось скользить вдоль одинокого луча, оставляя позади и далёкий мир, и одинокий утёс, и самого Хедина. Великое Древо же, приближаясь, будто утрачивало вещественность, теряло краски, обращаясь в хорошо знакомый Гелерре серый призрак.
Золотой луч, казалось, пронзал серое марево насквозь, уходя куда-то дальше, и Гелерра, забыв обо всём, рвалась и рвалась туда. Если она не вернётся обратно, в проклятое тело — тем лучше!
Тогда её остановил испугавшийся Аррис. Теперь не остановит никто!
Полёт без крыльев, полёт сквозь бесцветную хмарь, навстречу бушующей грозе. Облака стянулись, опустились, почернели. Блистают готовые разить молнии, завывают ветра, только и ждущие мига, чтобы сорваться с незримых цепей; но Гелерра не останавливается, она потеряла страх вместе с прежним телом.
Золотой луч скользит дальше, вместе с ним поднимается бывшая адата, и тучи послушно расступаются, но лишь для того, чтобы завлечь дерзкую в огненную паутину молний.
Пусть: Гелерра не боится. Ведь это не она, это её призрак, эманация, дух; уродливая плоть осталась далеко внизу, под мрачным лиловым небом.
В полыхании слепящих вспышек она вдруг заметила, что внизу, под ней, уже не месиво клубящихся облаков, но земля, настоящая, твёрдая.
Алыми факелами полыхали вулканы, десятки их извергали лаву, медленно сползавшую по склонам. Прямо от огневеющей тверди в небеса тянулась радуга, по ней скакал всадник на дивном восьминогом жеребце, торжествующе вскинув копьё. Прямо перед Гелеррой из сияния появился замок, возведённый словно на облаках, могучий и грозный, сложенный из громадных диких валунов; строители едва дали себе труд обтесать их. Широкие квадратные башни венчали деревянные шатры, а ещё дальше, за стенами, виднелись сияющие ярче солнца золотые крыши.
Навстречу всаднику из широко распахнувшихся врат высыпали человеческие фигурки; несмотря на расстояние, Гелерра могла различить даже самые мелкие детали.
Рыжебородый широкоплечий силач с молотом вместо обычного оружия; прекрасная женщина с роскошными золотыми волосами до пят; ядовито улыбающийся смуглый насмешник, переливающий из руки в руку клубок ярящегося пламени…
Она знала их всех. Древняя история, ещё стоит Асгард, ещё правят его хозяева, из которых остался в живых, по словам Аэтероса, один лишь Старый Хрофт…
Но откуда здесь это видение и что оно значит?
А крепость асов уже таяла, подёргивалась туманом, и вот не видать уже ни надвратных башен, ни радужного моста, ни скачущего по нему всадника. Гелерра видит Обетованное, узнаёт знакомые очертания великолепного дворца, однако на мраморных ступенях застыли семеро, а перед ними, скованный пылающими цепями, изо всех сил пытается удержаться на ногах и не рухнуть на колени некто в изорванном алом плаще.
Боги. Боги Молодые — надо понимать, в миг своего триумфа…
Что же дальше? Триумф Учителя? И Ракота, на сей раз вступившего в Обетованное уже не пленником, но — победителем?
Клубятся облака, хлещут плети молний. Только теперь до слуха Гелерры добирается оглушительный гром. Призрачная страна словно салютует истинным хозяевам Упорядоченного, думает адата.
Но нет, это не салют, не приветствие, не признание.
Золотой луч увлекает Гелерру всё дальше и дальше, она понимает, что дороги назад уже нет, что она ушла слишком далеко от собственного тела, но сейчас это уже её не волнует. Там, за клубящейся тьмой — разгадка тайны, истинное начало начал и исток всего, сущность, существо или что-то третье, дарующее Аэтеросу настоящую, подлинную божественность.