Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона с дикими гусями по Швеции
Шрифт:
Но и это еще не все, сказал учитель и поднял указательный палец. Это еще не все, что можно сказать о трех ступенях Блекинге. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить, что, когда в Смоланде идет дождь или тает снег, вода стекает по лестнице. Когда-то она покрывала все ступеньки сплошной лавиной, но лестница старела, трескалась, и вода постепенно приучилась стекать по этим глубоким трещинам.
Но вода есть вода, приручай ее, не приручай – она все равно будет вести себя как вода. Где-то она подтачивает русло и уносит землю в море, а где-то, наоборот, загадочные течения приносят что-то с собой и откладывают на берегах. Вода нанесла землю
– Однако и это еще не все про лестницу из трех ступеней, – продолжил учитель. – Говорят, в смоландском доме жил когда-то великан. Со временем он состарился. Ему стало трудно каждый раз спускаться по лестнице, если вдруг приходило в голову половить лосося в Балтийском море. А нельзя ли, подумал великан, нельзя ли сделать так, чтобы лосось сам приплывал к нему в Смоланд?
И он залез на крышу своего огромного дома, а как вы помните, – сказал учитель, – его дом – это вся провинция Смоланд, и стал кидать в море камни. Огромные камни. Что ему стоило – ведь он же великан. И лососи так испугались грохота и волн, что выскочили из моря и поплыли в панике вверх по течению тех самых новых рек. Преодолевали пороги, плыли все выше и выше… и остановились, только когда уже оказались в Смоланде, во владениях старого великана.
– Гляньте только на огромные камни, которые тут и там торчат из воды на побережье, и судите сами, насколько правдива эта история, – сказал в заключение учитель и показал им фотографию, где и вправду из моря торчали бесформенные каменистые островки, целый архипелаг. – Вот они, эти камни, которые швырял с горы великан. Они и сейчас еще там. А лососи так и продолжают по привычке плыть в Смоланд, преодолевать пороги и водопады, хотя давно уже никто не швыряет в воду камни. Привычка – великая сила. Но жители Блекинге благодарны ленивому великану, потому что ловля лосося в бурлящих речных порогах до сих пор кормит много людей.
VIII. У речки Роннебю
Пятница, 1 апреля
Ни гуси, ни изгнанный со своих охотничьих угодий в Сконе лис Смирре даже предположить не могли, что когда-нибудь встретятся. Это казалось невероятным. Но гуси, напуганные задержавшейся в Смоланде зимой, выбрали путь через Блекинге, а изгнанник, преступивший Закон леса, направился именно туда. Совершенно случайное совпадение. Он бродил по северу провинции и проклинал судьбу. Ему не встретился ни один птичий двор, в обширных лесах он не нашел ни одной косули с косулятами. Сказать, что лис был недоволен, мало. Он был в ярости.
Как-то к вечеру Смирре бродил в окрестностях речки Роннебю в пустынном, словно бы вымершем лесу и услышал знакомые крики. Поднял голову и увидел стаю гусей. Он не спутал бы эту стаю ни с одной в мире: в середине летел крупный белоснежный гусь.
Это была стая Акки с Кебнекайсе.
Он погнался за гусями. Даже не из-за голода, хотя и в самом деле был голоден. Но голод можно пережить. Главное – отомстить за пережитое унижение. Смирре бежал и то и дело поднимал голову – не ошибся ли в направлении? Нет, не ошибся: как он и предполагал, гуси взяли курс на восток. Долетев до речки, они изменили направление и взяли курс на юг. Ясно, ищут место для ночевки на берегу. Там-то он их и возьмет. Даже и трудов особых не понадобится, подумал лис и облизнулся.
Но облизнулся зря. Увидел выбранное Аккой с Кебнекайсе место, и ему сразу стало ясно – там они в безопасности.
Роннебю – не такая уж большая и уж совсем не полноводная река. Небольшая речка. Но речка эта широко известна своими сказочно красивыми берегами. Она течет между высокими, величественными скалами. Скалы эти подымаются из воды почти отвесно, но на малейших уступах растут и жимолость, и черемуха, и боярышник, и клен, и ольха, и ракита. Нет ничего прекраснее, чем в теплый летний день плыть на лодке и любоваться всей этой мягкой, ласковой зеленью, непостижимым усилием примостившейся на суровых скалах.
Но сейчас, когда зима еще не совсем сдала свои полномочия, деревья стояли голые и печальные. Да и красотой пейзажа восхищаться было некому. А дикие горные гуси вовсе и не думали ни про какую красоту. Они радовались удаче: нашли полоску песка на берегу реки, крошечную, но все же достаточную, чтобы разместилась вся стая. Перед ними кипела вода в порогах, а за спиной высилась крутая, неприступная скала. Мало того, их и увидеть-то было трудно сквозь густое переплетение ветвей прилепившихся на скале деревьев. Лучше не придумаешь.
Уставшие птицы тут же, как по команде, уснули.
Но мальчику не спалось. Повторилась вчерашняя история: как только зашло солнце, его охватили страх и тоска по людям. Он свернулся под крылом Белого. Тепло, но здесь ничего не видно и не слышно. Если Белому что-то будет грозить, он не сможет его защитить.
Мальчуган высунул голову и прислушался. Откуда появляются ночью все эти шорохи и шепоты? И еще какие-то загадочные, но, несомненно, угрожающие звуки. Ему стало не по себе. Он выбрался из-под крыла и спрыгнул на песок. Лучше быть начеку.
А Смирре стоял на краю обрыва и размышлял.
Надо спуститься по отвесной скале. Если не сверзишься, придется плыть по бурной речке. Промокнешь до костей, а еще неизвестно, удастся ли незамеченным подобраться к пятачку, где устроились на ночлег гуси. Из этой затеи ничего не выйдет. Эта банда слишком умна для тебя, Смирре. Пора с этим кончать. Пора прислушаться к доводам разума.
Но лисам, как известно, очень трудно менять планы на ходу. Смирре подполз к самому краю скалы и лег, не сводя глаз с гусей. Лежал и подзуживал сам себя, вспоминал все неприятности, которые ему пришлось вынести из-за этой проклятой стаи. Это из-за них его выслали из Сконе, это из-за них он сейчас бедствует в этом нищем Блекинге. И под конец Смирре так себя накрутил, что уже не думал, как бы ему полакомиться гусятиной. Пусть они все сдохнут, даже если достанутся не ему, а кому-то другому.
Он чуть не терял сознание от ярости, когда услышал на высокой сосне какой-то шорох. Лис поднял глаза и увидел белку, с невероятной скоростью взбегающую по стволу. За ней гналась куница. Он замер, наблюдая за охотой. Белка прыгала с ветки на ветку так легко, словно была уверена, что сможет в случае чего и полететь. Куница уступала ей в ловкости, но тоже мчалась так быстро, будто по отвесному стволу были проложены специальные тропки для куниц.
«Умей я наполовину так хорошо лазать, гусям бы не поздоровилось, – с досадой подумал Смирре. – Поглядел бы, каково им спится там, на берегу».