Угольки
Шрифт:
Я все равно так не думаю, но не могу объяснить даже себе, почему все это работает.
Просто такое чувство, что Кэл принадлежит мне. Весь. Полностью. И я не думаю, что это когда-нибудь изменится.
— Но может и нет, — продолжает Фэйт, все еще всматриваясь в мое лицо, пока я пытаюсь держать свои приватные мысли втайне. — Откуда мне-то знать. Я знаю лишь то, что внутри нас есть нечто неотъемлемое, что должно любить. И быть любимым. И это подстраивается под наши обстоятельства, какими бы они ни были, так что мы часто в
Я издаю странный звук, и мои плечи дрожат всего пару секунд. Я не расклеиваюсь, конечно же, я позволяю себе такое только с Кэлом. Я отвечаю Фэйт нетвердой улыбкой:
— Может быть.
— Здешние люди весьма открыты насчет отношений, — говорит Фэйт уже другим тоном. — Лишь бы эти отношения были между двумя согласными взрослыми. Так что если между вами что-то происходит, не думаю, что вам нужно это скрывать. Здешние ребята не будут возражать. Многие уже думают, что между вами что-то происходит.
Я подавляю смешок. Не знаю, сколько мне стоит озвучивать, поскольку это касается и Кэла, а он всегда настаивал на том, чтобы держать наши отношения в тайне. Но я чувствую себя лучше. Намного лучше. Свободнее.
Как будто, может, есть будущее, где мы с Кэлом сможем быть самими собой и частью крупного сообщества.
Я никогда не думала, что такая вероятность существует, но может, так и есть. Мы уже проделали такой большой путь. Я и Кэл. Может, мы сумеем зайти еще дальше.
***
Следующую неделю мы занимаемся тяжелой работой на ферме, но я реально наслаждаюсь этим.
Я знакомлюсь с новыми людьми, и работа ощущается полезной и продуктивной. Это очень далеко от моего детства, где я жила на готовой еде из продуктового магазина и разогревала в микроволновке ужины для себя и мамы. Мне нравится, что мы посредством наших усилий можем выращивать еду на земле, кормить себя и других людей.
Неделя проходит хорошо и омрачается лишь тем фактом, что Кэл отказывается трахать меня, даже в маленькой приватной комнате в одной из пристроек, где мы живем.
Не то чтобы мне для счастья нужен секс каждую ночь. Естественно, я это понимаю. Но это меня беспокоит. Что он до сих пор не хочет делать этого, и неважно, как мы сблизились и как далеко зашли наши отношения.
Мы спим в одной маленькой кровати. Она одна в этой комнате. И обычно он обнимает меня перед сном. Но он даже не целует меня, и уж тем более не занимается со мной сексом.
Я изо всех сил стараюсь относиться к этому спокойно, поскольку я уже привыкла к его нерешительности. Но это реально начинает беспокоить меня, особенно после того, как разговор с Фэйт зародил во мне надежду.
Я кисну из-за этого в одиночестве, не желая затевать ссору или принуждать Кэла к
Но всякий раз, когда мы не одни, я становлюсь его грязным секретом.
Я стараюсь быть терпеливой, но это просто неправильно.
Через неделю в Новой Гавани это беспокоит меня так сильно, что влияет на мое настроение. В дневное время это не проблема. Я беззвучно бурчу себе под нос об упрямстве Кэла, но я могу отвлекаться на работу и других людей. Но ночью я едва могу разговаривать с ним, ибо боюсь сорваться по самым мелочным причинам.
Сегодня я одна забираюсь в постель, поскольку Кэл ушел в уличный туалет. И я ищу идеальные слова, чтобы заставить его иррациональные загоны исчезнуть.
Должен же быть способ это исправить. Будь я умнее, проницательнее или опытнее, я бы сумела разобраться.
Ничто не приходит в голову, когда дверь распахивается, и входит Кэл. Его большое тело как всегда словно заполняет все пространство в комнате. От него пахнет потом, грязью и уличным воздухом. Он снимает рубашку и идет к маленькому умывальнику, чтобы почистить зубы и помыться. Закончив, он идет к постели, одетый лишь в боксеры, и забирается рядом со мной.
Я перевернулась на бок, спиной к нему. Я не шевелюсь и не говорю ничего. Я боюсь, что если скажу что-то, то буквально откушу ем башку.
— Ты в порядке?
Я бурчу что-то односложное и надеюсь, что это его удовлетворит.
Он смотрит на меня. Я чувствую его взгляд на моей спине.
— В чем дело?
По мне пробегает дрожь тревожности и негодования. Я понятия не имею, что и как сказать.
— Малышка? — он мягкий. Хриплый. Нежный.
Я перекатываюсь и сердито смотрю на него.
— Не делай этого!
Он моргает, опираясь на одну руку.
— Не делать чего?
— Не называй меня малышкой и не будь со мной милым, раз ты отказываешься позволить нам иметь настоящие отношения.
Я вижу на его лице быструю череду реакций. Беспокойство. Смятение. Удивление. Озарение. Затем нечто медленное, тяжелое, терпеливое.
— У нас настоящие отношения.
— Разве? Потому что я так и думала. Я думала, это реально что-то значит.
— Ты прекрасно, бл*дь, знаешь, что ты все…
— Разве? Я все для тебя? Потому что я думаю, если бы это правда было так, ты бы не стыдился меня так сильно! — я не знаю, почему все это вырывается на поверхность прямо сейчас. Может, это слишком долго нарастало в моем сознании, и теперь там уже не осталось места. Это должно выйти. Но даже произнося слова, я ужасно боюсь их последствий.