Угольки
Шрифт:
Я пытаюсь убедить себя. Я пытаюсь убедить свое тело.
Но сегодня мысли и воспоминания меня не отпускают.
Я думаю об Анне и о том, что она делает с Маком. Это наводит меня на мысли о сексе. И естественно, секс заставляет меня подумать о Кэле.
Я нечасто позволяю себе это, но сегодня просто не могу себя остановить. Я пытаюсь вообразить, что он делает прямо сейчас.
За все эти месяцы никто ничего от него не слышал. Уехав, он явно постарался держаться подальше от меня. В его понимании мне так было бы проще. Он не хотел
Может, он путешествует и выполняет работы там, где удается их найти. А может, он нашел какое-то место, куда можно забуриться.
Ему придется найти способ жить свою жизнь без меня, как и я живу без него.
Может, он нашел себе другую женщину для траха. Может, она заботится о нем так, как заботилась я.
Я знаю, что Кэл наверняка развлекался с женщинами, когда был моложе. Он определенно не был однолюбом. Так что он мог вернуться к этому стилю жизни.
Мне больно даже думать об этом, но я заставляю себя вообразить его. Как он натыкается на сексуальную блондинку на дороге. Она ему нравится. Он нагибает ее через край стола и жестко трахает сзади.
Он иногда брал меня так. Почти грубо, но не настолько, чтобы причинить боль. Он говорил на протяжении всего процесса. Бормотал о том, как я любила трахаться в такой позе, как хорошо я его принимала, как сильно я кончу. От этого я чувствовала себя такой горячей, такой дикой, такой свободной. Иногда я кричала до хрипоты, потому что от криков весь процесс становился еще сексуальнее.
Так что я представляю его с воображаемой блондинкой. Как он сильно берет ее. Заставляет кончать раз за разом, как делал это со мной. Заставляет ее кричать от удовольствия.
Он может делать это.
Он может делать это прямо сейчас.
Я ненавижу эту фантазию, но не могу от нее отказаться и в итоге мысленно сужаю все до образа его лица. Представляю, как он выглядит, пока трахает эту другую женщину. Удовольствие на его лице. Доминирование. Жар, сосредоточенность, напряжение.
Образ слегка возбуждает меня (выражение его лица, пока он трахается), но в то же время вызывает тошноту. Это часть Кэла, но не весь он. Потому что он никогда не выглядел так, когда занимался сексом со мной. На его лице всегда было нечто большее.
Нежность. Мягкое собственничество. Нечто сродни благоговению.
На его лице была любовь, пока он трахал меня. Каждый раз. Так что моя темная фантазия, в которой Кэл трахает незнакомку, меняется. Искажается. Теперь он трахает ее так, будто любит. Эту блондинку, которую я выдумала в своей голове.
Потому что, может, он забыл меня. Забыл, что между нами было. И возможно, теперь он хочет другую и нуждается в другой.
Я пытаюсь заставить себя увидеть это. Я хочу сделать это реальным, надеясь, что это разрушит те узы с ним, которые я не могу разорвать. Но мне это не удается. Я пытаюсь, но это не работает. Потому что как бы я ни пыталась
Это всегда, неизменно, навечно буду я.
Правда в том, что с момента, как я начала создавать это мучительное видение, я знала, что это не правда и никогда ей не будет. Кэл не найдет другую женщину. Он не влюбится вновь и не начнет новую жизнь. Может, он позволит себе потрахаться разок-другой со скуки или отчаяния, но даже в этом я сомневаюсь. И он совершенно точно не позволит кому-то заботиться о нем так, как это делала я.
Он проживет каждый день своей жизни в одиночестве.
Ненавидя себя.
И скучая по мне.
Любя меня.
В последние несколько месяцев у меня бывали целые недели, когда я пыталась убедить себя, что я дура. Слишком молодая. Слишком наивная. Слишком доверчивая. И что мне не стоило влюбляться в него.
Но я была права, когда поверила, что Кэл любит меня, и я права в данный момент, когда прихожу к неизбежному заключению, что он всегда будет меня любить.
Все, что он делал, совершалось потому, что он любит меня. Просто он отказывался позволить мне любить его.
От этого все равно разрывается сердце. Ничуть не меньше, чем в момент, когда он только-только ушел. Но я больше не могу исключительно злиться на него, и я не могу вообразить его в некой удовлетворенной, мирной жизни. Он сегодня пытается заснуть, как и я. Где-то там, в темноте. И он думает обо мне. Скучает по мне. Умирает от желания снова оказаться рядом со мной.
Слезы, которые жгут мои глаза — это плач и о нем, и обо мне. Мои плечи трясутся, пока я подавляю рыдания. Если я заплачу в голос, кто-нибудь подойдет утешить меня, но я не хочу, чтобы кто-то знал, что я настолько слаба.
Я до сих пор влюблена в мужчину, который причинил мне боль, ушел от меня, предал мое доверие. Сегодня я люблю его не меньше, чем три месяца назад.
Мои попытки сдержать плач почти болезненны, но мне удается не издать ни звука. Однако через несколько минут я чувствую на своем плече ладонь. Она просто лежит там. Успокаивает.
Я поворачиваю голову и вижу Анну. Она расстелила свой спальный мешок рядом с моим и сейчас сидит рядом. Она ничего не говорит. Просто держит ладонь на моем плече, пока моя дрожь не унимается.
Только тогда я переворачиваюсь на бок. Хрипло бормочу в темноте:
— Как заставить себя перестать любить кого-то?
Ее лицо на мгновение искажается.
— Не знаю. Хотелось бы мне знать.
Я вытираю остатки слез. Мне больше не нужно говорить. Анна уже знает, почему я плачу. Затем я сажусь, потому что мне на самом деле немного лучше. Шмыгнув носом, я тихо спрашиваю:
— Мак уехал?
— Да. Он с остальными утром направились в бункер.
Несмотря на свои внутренние муки, я испытываю щекотание любопытства.