Угольки
Шрифт:
Он вежливо кивает, проходя мимо нас к дому. Он не задерживается. Он никогда не попытался бы настоять на своем, если знает, что я этого не хочу. Однако он бросает на меня быстрый голодный взгляд, будто не может удержаться от торопливого осмотра.
Это причиняет мне боль. Во многих отношениях.
— Ты в порядке? — Фэйт дожидается, когда Кэл зайдет внутрь, и задает этот вопрос приглушенным тоном, чтобы больше никто не услышал.
Я киваю.
— Я правда в порядке. Это тяжело, но не сокрушает. Со мной все будет хорошо.
— Ладно. Хорошо, — она одаривает меня беглой сардонической улыбкой. —
Я хрюкаю, поскольку это явно шутка, но я все равно оценила ее порыв.
Не то чтобы я хочу, чтобы Кэлу расквасили рожу. Но приятно знать, что кто-то сделал бы это ради меня.
Через пару минут Кэл выходит со своим завтраком. Он даже не косится в нашу сторону. Он не задерживается и не смотрит, пригласят ли его присоединиться к нам. Он спускается по ступеням крыльца, затем пересекает двор, садится на тюк соломы и ест там.
Он достаточно далеко, чтобы не быть прямо в поле моего зрения, но он на периферии. Если поверну голову, то могу его увидеть.
А значит, он видит меня.
Такое чувство, будто он постоянно наблюдает за мной, когда думает, что я не вижу.
Разговор на крыльце продолжается, но теперь он чуть приглушенный. И через пару минут я начинаю ерзать на месте. Мне некомфортно. Я расстроена. Кэл там совершенно один. Никто с ним не разговаривает. Вчера было не так плохо, потому что тут был Мак, и Мак старался общаться с ним и ужинать рядом с ним. Но этим утром Мак на воротах. Большинство жителей Новой Гавани разделяют взгляды Фэйт. Мужчина, который бросает тех, кто у него на попечении — это мужчина, с которым не стоит знаться. Их взгляды простые и неосложненные, и обычно это было бы верной точкой зрения.
С Кэлом все намного сложнее, но он до сих пор почти изгнанник здесь.
И мне это ненавистно. Это были и его друзья тоже, и потерял их всех, когда потерял меня. Все не должно быть так, но что есть, то есть.
Наконец, я больше не в силах это выносить.
— Может кто-нибудь пойти и поесть с ним?
Все удивленно смотрят на меня, поскольку вопрос вырывается безо всякой подводки.
— Такое чувство, будто мы сторонимся его, и мне это не нравится. Я этого не хочу. Пожалуйста, — я перевожу взгляд между их лицами. — Я еще не готова это сделать, но может кто-то пойти поговорить с ним?
Джексон выпрямляется, будто готов подняться на ноги, но бросает взгляд на Фэйт и явно передумывает. Так что я смотрю на Гранта. Кэл неплохо сблизился с ним, когда они работали вместе, чтобы отбить бункер от Волчьих Стай. Кэлу он нравится и пользуется его уважением.
Лицо Оливии полно сострадания, и она молча сжимает руку Гранта. Он кивает и встает, берет свою тарелку и воду, затем идет к Кэлу.
Я облегченно выдыхаю, когда Грант задает Кэлу вопрос и получает кивок в ответ. Грант садится на солому рядом с ним, и они начинают разговаривать.
Кэл не улыбается. Ни разу. И он до сих пор иногда бросает быстрые взгляды на меня. Но теперь он хотя бы не один.
***
К нам приходит еще парочка волонтеров, так что мы готовимся завтра отправиться в путь с самого утра.
Нам предстоит перевезти столько припасов, что требуется аж три транспортных
Может, это мелочно и жалко, но я испытываю облегчение, что он будет так далеко от меня во время путешествия. Не то чтобы мне неприятно его присутствие в поездке, но я боюсь, что он может меня отвлечь. А этого мы не можем себе позволить.
Пока мы дожидаемся отправления, я держусь возле мотоцикла, на котором поеду. Я получила его в прошлом году, когда мы отвоевали бункер. Он принадлежал кому-то из членов Волчьей Стаи и находился в гораздо лучшем состоянии, чем один из мотоциклов Кэла, на котором я ездила раньше.
Кэл поправляет груз в кузове его пикапа. Он не сядет за руль, поскольку он будет охранять процессию сзади, но он явно взял на себя ответственность проверить, как хорошо вещи уложены в кузове его грузовика.
Я стараюсь не наблюдать за ним, но устоять сложно. Он такой знакомый. Вопреки всему он для меня ощущается как возвращение домой.
Теперь в его бороде виднеется седина, чего раньше никогда не было. Еще одно лишнее доказательство того, какими тяжелыми были для него последние шесть месяцев.
Он стоит в кузове грузовика. Наклоняется. Его сильная спина и подтянутая задница подчеркиваются этой позой.
Еще одна печальная правда, которую я вынуждена признать. Я до сих пор желаю его тело — первобытно, примитивно — как и всегда. Никто другой не вызывал во мне такой физической потребности. И противоречивая природа наших отношений явно ничего не приглушила.
Затем Фэйт подходит ко мне и спасает меня от водоворота моих мыслей.
— Ты уверена, что не хочешь поехать? — спрашиваю я у нее.
— Я бы хотела, но не могу. Один из нас должен остаться здесь и позаботиться обо всем. Я определенно могу позаботиться о себе, но Джексон — настоящий боец. Вам будет лучше с ним, — словно предсказывая мой следующий вопрос, она добавляет: — Мы можем поехать оба, если Кейт и Мигель свободны, чтобы управлять всем в наше отсутствие. Но их ребенок должен родиться буквально через пару недель, так что по идее это может случиться со дня на день. Я не хочу сейчас перекладывать на них бремя надзора за фермой, — она вздыхает, взглянув на Джексона, который разговаривает с Грантом и Оливией возле джипа. — Мне всегда ненавистно, когда он уезжает от меня, особенно в опасную поездку, но он знает, что надо быть осторожным. И мы согласились не быть эгоистичными в отношении друг друга, если другим людям нужна наша помощь. Мы не хотим так жить.
— Да. Это имеет смысл. Мне нравится. Но все равно это должно быть непросто, — я честно не могу себя контролировать. Мой взгляд скользит к Кэлу. Я знаю, как тяжело выпустить из-под контроля близкого человека, поскольку мне так надолго пришлось отказаться от любых притязаний на Кэла, и я даже не знала, жив он или мертв.
— Он до сих пор любит тебя, — голос Фэйт смягчился. — Ты же это знаешь, верно?
— Знаю.
— И похоже, он сделал много хорошего за то время, пока его не было. Видимо, он брался за разные работы, когда находил людей, которым нужна помощь. Он не принимал от них плату, как раньше.