Уголовная ответственность за геноцид (статья 357 УК РФ)
Шрифт:
Проблемным представляется вопрос определения объектов, которые могут претерпевать негативное воздействие при совершении геноцида путем создания жизненных условий, рассчитанных на физическое уничтожение членов национальной, расовой, этнической или религиозной группы. Такие условия могут быть созданы различными способами, перечень которых законодателем не ограничен. Эти способы, в свою очередь, могут затрагивать помимо основного непосредственного объекта преступления, предусмотренного ст. 357 УК РФ, и иные общественные отношения. К ним относятся жизнь и здоровье человека, его личная свобода, отношения собственности и др. Эти общественные отношения также следует отнести к дополнительным факультативным объектам преступления, предусмотренного ст. 357 УК РФ.
Иногда на наличие дополнительного факультативного объекта указывает субъективный признак состава преступления – мотив. Например, преступления с экстремистскими мотивами всегда затрагивают такой объект, как равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от их национальной, расовой или религиозной принадлежности. Анализ диспозиции ст. 357 УК позволяет говорить о возможности совершения геноцида с любыми мотивами,
Некоторые авторы утверждают, что геноцид в большинстве своем имеет политический характер, так как ущемляет (или подавляет) основные политические права и свободы человека и гражданина 173 . Понимая под объектом преступления то, чему причиняется вред в результате совершения противоправного деяния, можно предположить, что в данном случае авторы ведут речь именно об объекте геноцида. На наш взгляд, следует критически отнестись к акценту на политический характер геноцида. Геноцид ставит своей целью уничтожить группу, а не ограничить ее в политических правах. Дискриминация свойственна другому преступлению – апартеиду.
173
См.: Кабанов П.А. Международная политическая преступность как вид государственного криминального политического экстремизма: понятие, сущность, виды // Безопасность бизнеса. 2006. № 3. С. 12–15.
Критически также следует отнестись к предложениям по включению в число дополнительных объектов геноцида отношений, охраняющих половую свободу и половую неприкосновенность 174 . В объективную сторону преступления, предусмотренного ст. 357 УК РФ, законодатель не включил ни одного деяния, способного затронуть названные объекты. Подробнее это будет проиллюстрировано при характеристике объективной стороны исследуемого преступления. Половая свобода и неприкосновенность не охраняются нормой о геноциде, а посягательства на них должны получать самостоятельную правовую оценку по совокупности с преступлением, предусмотренным ст. 357 УК РФ.
174
См.: Панкратова Е.Д. Уголовно-правовая характеристика геноцида: дис. … канд. юрид. наук. С. 99.
В юридической литературе, посвященной геноциду как преступлению по международному праву, его непосредственный объект зачастую характеризуют как национальную, этническую, расовую или религиозную группы 175 . Но группа – совокупность людей, не подпадает под определение объекта преступления. Общественным отношением, охраняемым уголовным законом, является безопасность этих групп. Понимая под потерпевшими лиц, которым причинен вред 176 , а под объектом преступления – общественные отношения, на которые посягает виновный, указанная характеристика непосредственного объекта геноцида видится ошибочной, поскольку определяет объект преступления как группу потерпевших. Действительно, при совершении геноцида вред безопасности национальной, расовой, религиозной или этнической группе причиняется путем воздействия на их членов, которые выступают потерпевшими от рассматриваемого преступления 177 .
175
См.: Кочои, С.М. Геноцид: понятие, ответственность, практика // Уголовное право. 2001. № 2. С. 95–97; Барсегов, Ю.Г. Геноцид армян – преступление по международному праву. М.: XXI век – Согласие, 2000; Видус Д.Э. Вопрос о группах, охраняемых Конвенцией «О предупреждении преступления геноцида и наказании за него» и идентификации жертв геноцида // Международное право и международные организации. 2012. № 3. С. 16–27. – Доступ из справочно-правовой системы «КонсультантПлюс».
176
См.: Наумов А.В. Российское уголовное право: курс лекций: в 2 т. Т. 1. Общая часть. С. 184.
177
Данную позицию разделяют также: Кибальник А.Г., Соломоненко И.Г. Преступления против мира и безопасности человечества / под науч. ред. А.В. Наумова. С. 89; Наумов А.В. Научно-практическое пособие по применению УК РФ / В.П. Верин [и др.]; под ред. В.М. Лебедева; Кадников Н.Г. Уголовное право. Общая и Особенная части: учебник для вузов / Н. И. Ветров [и др.]; под ред. Н. Г. Кадникова.
Мы уже приводили определения национальной, этнической, расовой и религиозной группы, указывая их отличительные характеристики. Членами той или иной группы следует признавать лиц, обладающих признаками принадлежности, соответственно, к этносу, нации, расе или религиозной группе.
Вопрос установления расовой принадлежности лица, на наш взгляд, не должен представлять трудностей. В основе расовой идентификации лежат внешние физиологические черты человека, что позволяет объективно оценить его принадлежность к европеоидной, негроидной или монголоидной расе.
Проблему может представлять отнесение лица к той или иной нации, религии, этносу, поскольку их дифференциация основана на различных культурных отличиях, достоверно и объективно установить которые в полной мере не всегда возможно. Подобные затруднения, возникающие в доктрине и зачастую не находящие решения 178 , будучи обнаруженными в практике международных уголовных трибуналов, потенциально возможны и в случае применения ст. 357 УК РФ. Отмечается, что Международный трибунал по Руанде в своей ранней практике использовал строгие, несколько упрощенные за счет исключения признака общности культуры определения для данных групп. В деле Акайезу национальная группа определялась по признаку общности гражданства, этническая – по общности языка, а религиозная – вероисповедания 179 .
178
См.: Тюрин А.И. Правовые основы государственной политики Российской Федерации по реализации норм Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него от 9 декабря 1948 г. // Российский военно-правовой сборник. 2006. № 8. – URL:(дата обращения: 10.11.2013).
179
См.: Amann D. M. Group Mentality, Expressivism, and Genocide // International Criminal Law Review. 2002. № 2. P. 104.
В более поздних решениях трибунал счел, что группы могут определяться по субъективному критерию 180 . Иными словами, человек будет являться членом группы в случае, если лицо, совершившее геноцид, рассматривало его как члена данной группы 181 .
С таким субъективным критерием определения принадлежности лица к названным группам нельзя согласиться. Как международная, так и российская норма об уголовной ответственности за геноцид охраняют объективную безопасность этих групп. Существование членов групп и их принадлежность к какой-либо этнорелигиозной группе также объективно 182 . Осознание недопустимости определения принадлежности лица к той или иной группе через субъективные критерии привело к нормативному закреплению в Элементах преступлений к Римскому статуту МУС 1998 года в ч. 2 ст. 6(а)-6(е) требования принадлежности потерпевшего к конкретной национальной, этнической, расовой или религиозной группе 183 . Определенный субъективный момент заключается в том, что человек может повлиять на свою этническую, национальную или религиозную принадлежность. При этом принадлежность лица к той или иной группе станет объективным фактом, а его идентификация со стороны других людей будет также производиться на основе неких внешних, объективных признаков. Например, о принадлежности лица к определенной религиозной группе мы можем объективно судить, исходя из специфики отправления им религиозных обрядов, ношения символов принадлежности к конфессии, особенностей религиозной символики, изображенной на аксессуарах одежды или представленной в интерьере жилища, и т. д. Такой подход целесообразен еще и потому, что установление цели виновного на уничтожение национальной, этнической, расовой или религиозной группы в большинстве случаев будет возможным лишь при проведении синтеза данных о потерпевших, а определить принадлежность потерпевшего к той или иной социальной группе виновный сможет, лишь опираясь на объективные внешние данные о нем.
180
См.: Jorgensen N.H.B. The definition of genocide: Joining the dots in the light of recent practice // International Criminal Law Review. 2001. № 1. P. 289; Szpak A. National, Ethnic, Racial, and Religious Groups Protected against Genocide in the Jurisprudence of the ad hoc International Criminal Tribunals // The European Journal of International Law. 2012. № 1. P. 173.
181
См.: Aptel C. The intent to commit genocide in the case law of the International criminal tribunal for Rwanda // Criminal Law Forum. 2002. № 13. P. 285.
182
С этим тезисом применительно к международной норме соглашаются и некоторые зарубежные авторы. См.: Szpak A. National, Ethnic, Racial, and Religious Groups Protected against Genocide in the Jurisprudence of the ad hoc International Criminal Tribunals. P. 173.
183
Элементы преступлений от 09.09.2002 (Приняты Ассамблеей государств-участников Международного уголовного суда).
Нельзя согласиться и с высказанной в международно-правовой литературе позицией, что определять принадлежность человека к группам на основе объективных критериев невозможно в силу отсутствия единого, общепризнанного, понятия национальной, этнической и религиозной группы 184 . В основе отнесения лица к названным группам лежат критерии, использованные в деле Акайезу и названные выше. Вокруг них строятся другие, более детальные определения, но основа, как правило, остается единой. Общепризнанности не достигается из-за частных признаков понятий национальной, этнической и религиозной группы. Признаки, лежащие в базе определений этих групп, и должны быть использованы при решении вопроса национальной, этнической и религиозной принадлежности лица. При этом не исключаются их отличия и по иным, более сложным в установлении, характеристикам, связанным, например, с устойчивой культурной самобытностью.
184
См.: Aptel C. The intent to commit genocide in the case law of the International criminal tribunal for Rwanda. P. 284.
Конец ознакомительного фрагмента.