Угрюмый роман
Шрифт:
Он указывает на кожаное ожерелье с эмблемой Бэтмена. То, как блестят ее глаза, говорит мне, что она заметила и завела этот разговор намеренно. Она что, мошенница какая-то?
— Мне его подарила мама, — говорит Майкл, его глаза затуманиваются. Он проводит бледными пальцами по эмблеме.
— Это прекрасно, — шепчет Санни.
Бейли приподнимается на цыпочки. — Мне тоже нравится Бэтмен.
— Правда, приятель? — Она наклоняет к нему голову.
— Угу. — Он
— Как насчет того, чтобы рассказать мне, что еще ты любишь с мороженым?
— Хорошо!
Санни идет впереди меня, Майкл и Бейли следуют за ней по пятам.
У меня отвисает челюсть.
Три минуты.
Ей потребовалось три минуты, чтобы околдовать мальчиков так, как она околдовала всю старшую школу.
Бейли обхватывает пальцами ее руку, и она прижимается к нему так, словно знает его целую вечность. Я должен последовать за ними, но я слишком расстроен, чтобы двигаться.
Санни игнорирует мой мрачный взгляд, потому что ей хочется умереть, и открывает дверь. Под пение ветряных колокольчиков она оглядывается через плечо и спокойно спрашивает: — Идешь, Гастингс?
— Санни.
Она не дожидается продолжения. Перезвон курантов издает музыкальный звук, когда дверь захлопывается за ней и детьми.
— Она забавная. — Дина хихикает. — Она мне нравится.
— Я не знаю.
Ее глаза сужаются так быстро, что морщинки подпрыгивают друг на друге. — Почему я тебе не верю, Даррел?
Наверное, потому, что это ложь.
Но я ни за что в этом не признаюсь.
Прочищая горло, я прохожу мимо нее и присоединяюсь к мальчикам, которые должны были бы плакать о своей бабушке, но вместо этого смеются над Бэтменом и мороженым.
Бейли не понимает концепции рожков для мороженого.
— Приятель, у тебя вся рубашка промокла. — Я достаю еще салфеток из диспенсера и понимаю, что они все закончились.
Бейли поднимает на меня свои мягкие голубые глаза. — Извини.
— Все в порядке. — Я растягиваю губы в, как я надеюсь, ободряющей улыбке. — Я сейчас вернусь.
Я отталкиваюсь от стола, за которым укрылись Майкл и Бейли. Санни должна быть за стойкой и заказывать себе угощение, но я ее нигде не вижу.
Моя голова вертится взад-вперед в поисках ее. Я едва успеваю сделать пару шагов, как натыкаюсь на ту самую женщину, которую ищу. Столкновение сопровождается легким ароматом духов и учащением пульса, за которым немедленно следует ледяной холмик, сползающий по моей рубашке и джинсам.
— Мне так жаль. — Глаза Санни расширяются, когда она замечает пятно, которое оставила на моих брюках. — Клянусь, я тебя не видела, Даррел.
Я рычу на нее. В кафе-мороженом тридцать градусов,
— Дай-ка я возьму салфетки. — Она разворачивается к стойке, хватает несколько салфеток и набрасывается на меня с ними.
— Все в порядке. — Все не в порядке. Эта рубашка была подарена Клэр после ее поездки в Италию. Ты никогда не найдешь такого мягкого материала, Даррел.
— Я знаю, что мы терпеть друг друга не можем, но я не настолько мелочна. Я правда тебя не видела. — Она продолжает вытирать мою рубашку, как будто ее рука — салфетка для бритья.
— Санни, это… — Остальные слова застревают у меня во рту, когда она ныряет ниже пояса с бумажными полотенцами, и я отпрыгиваю. — Просто присмотри за детьми, пока я вытру это.
Она смотрит на меня своими карими глазами. Те же глаза, от которых у меня путались мысли всякий раз, когда я видел ее идущей по коридору в школе.
Ее взгляд слегка обостряется. — Это был несчастный случай, ладно? Не нужно рычать на меня.
Она ругает меня, хотя это она испортила мою рубашку? Выдержка у этой женщины.
— Ты все еще пялишься.
— Все еще холодно.
— Я же сказала, что сожалею.
— И я думаю, мир должен перевернуться и поаплодировать тебе за это.
Ее брови напрягаются. — В чем твоя проблема?
Мой пульс бешено колотится в венах, желудок сжимается, а сердце сжимается от того, что я стою так близко к ней.
Мороженое слишком холодное.
Я не могу сейчас думать.
— Просто понаблюдай за детьми, — огрызаюсь я.
Она хмуро смотрит на меня и остается на месте, пока я крадусь в ванную. Дверь за мной захлопывается. Я наклоняюсь над раковиной и наливаю в ладони холодную воду. Ополаскивая лицо, я позволяю воде стекать по носу и подбородку.
Она даже не помнит тебя, идиот. Тебе нужно смириться с тем, что произошло, и жить дальше. О, и перестань вести себя с ней как придурок.
Я делаю несколько глубоких вдохов, а затем оттираю рубашку так хорошо, как только могу. Поскольку брызги воды на мою промежность привлекут еще больше внимания к беспорядку, я смачиваю комок салфеток и прикладываю к этой области как можно больше точек. Когда это не удается, я стягиваю рубашку и позволяю ей свободно болтаться у меня в паху.
Мои шаги длинные и торопливые, когда я выхожу из ванной. Я подхожу поближе к столу, где мальчики доедают мороженое. Угощения отвлекают их. Горе постигнет их позже, в тишине и темноте, но сейчас они не думают о понесенной потере или о том, что их жизнь полностью изменится в третий раз.