Ухожу на задание…
Шрифт:
Глухой удар раздался впереди, приглушенный возглас. Рухнуло что-то тяжелое. Сысоев бросился туда, чуть не сбил Агаджанова.
— Товарищ прапорщик, вот… Упаковка!
Луч фонаря уперся в картонный ящик, валявшийся посреди узкого прохода между контейнерами. Над ним склонились Чапкин и портовик.
— Что произошло?
— Чапкин ногой зацепил, упал.
Портовик выпрямился, произнес уверенно:
— Вчерашний груз, сорокафутовые контейнеры надо смотреть.
— В упаковке что?
— Кассетные магнитофоны. Малогабаритные, последняя зарубежная новинка.
— Товарищ прапорщик! — позвал Агаджанов. — Сюда. Вскрытый
— Свети! Так, понятно. Ни к чему не прикасаться. Сколько ящиков взято?
— Штук десять.
— Значит, орудовали минимум двое. Чапкин. доложи старшему лейтенанту.
— Есть!
— Как думаете, — повернулся Сысоев к портовику. — Вспугнули преступников или они сами ушли?
— Убегали. Иначе ящик не бросили бы.
— В какую сторону им удобной?
— Не к проходной… На пирсах наряд. Слева, за забором, шоссе. Скорой всего в дальний конец подались, к угольному комплексу. Там ночью глухо, причалы еще не действуют…
— Останетесь здесь, объясните все старшему лейтенанту.
— Одному остаться? — оробел портовик.
— Не бойтесь, преступники не вернутся.
— Я укроюсь, — сказал портовик.
— Только не очень, — усмехнулся Сысоев. — Наших не прозевайте… Чапкин пусть догоняет меня… Кондин, готовы? Сержант, гасите фонарь.
Трое пограничников исчезли во мгле.
20
С самого начала поисков Агаджанов не верил в успех. Кого найдешь в таком молоке? Он лучше других знал этот терминал, но сейчас тыкался, словно слепой котенок. За два дня, пока он не был тут, на площадку выгрузили новые контейнеры, переместив старые. Образовались совершенно незнакомые «улицы», «переулки» и «тупики». Здесь и днем- то не сразу разберешься. А преступники опытные, если нашли в таком хаосе именно тот груз, который им нужен. Ходы и выходы им известны. Без собаки их не обнаружить. Да еще сомнительно, возьмет ли собака след в такую мокрядь? А если следы свои преступники махоркой присыпали?..
Находясь в таком состоянии, Агаджанов думал не столько о розыске, сколько о недавнем свидании с Дорой. Томительно сладко было ему от этих воспоминаний, охватывала приятная расслабляющая волна. И немножко мучила совесть за допущенную нечестность. Не любил Агаджанов врать, а нынче покривил малость душой. Еще месяц назад ни за что не позволил бы себе нарушить порядок, но теперь, когда служба почти закончена, не удержался от соблазна.
Вечером явилась к проходной порта Дора, сумела вызвать сержанта. Предложила прогуляться в сопки. И такая она была нарядная, такая смешливая и возбужденная, что Агаджанов не устоял. Отпросился у старшего лейтенанта якобы до ларька за куревом (сигареты действительно кончились у него и у Кондина). Старший лейтенант велел управиться побыстрей. Дора смекалистая, сразу сообразила, что времени у них в обрез. Отошли метров за триста в лощину с густым кустарником, там она внимательно осмотрелась, прижалась к сержанту, сказала охрипшим вдруг голосом: «Здесь…»
Минуты не текли — летели стремительно. А Дора не отпускала, не давала подняться с сухой листвы. Просила: давай еще приду! Попозже, к полуночи. Он ответил: нельзя. С нуля до двух его время. «А потом, когда сменишься? Я подожду!» — «Кто же отпустит меня среди ночи? Сигаретами уже не торгуют», — засмеялся он.
А вообще разговаривали они мало. Агаджанов, помнится, спросил,
И еще перед самым расставанием, когда угасла ее веселость и померк блеск в глазах, спросила: «Уезжаешь, значит?» — «Скоро». — «Ой, миленький, — почти простонала она, вцепившись в его рукав, — увез бы меня отсюда, пока можно. В любое место поеду, ноги тебе каждый вечер мыть буду, только вызволи ты меня!» «Откуда вызволять-то?» — удивился сержант. Дора глянула на него испуганно, будто лишнее болтнула. Подобралась, голос прозвучал с нарочитой бесшабашностью: «Это так, бабье… Скучать о тебе стану, цыган ты мой! Мало побаловались вдвоем». — «Еще побалуемся до отъезда». «Вот спасибо, утешил», — насмешливо кивнула она. С тем и разошлись.
Конечно, у Агаджанова и в мыслях не было увозить Дору с собой, никак не вписывалась она в его заранее распланированную жизнь. Задели ее слова какую-то струнку в душе сержанта, смятение и даже страх уловил он в голосе Доры. Но кто она для него, чтобы связываться всерьез? Так, легкомысленная девица. Сама на шею кинулись… Ну хорошо с ней, это верно, а может, и с другой так же будет? Из дому старший брат, человек деловой, хваткий, пишет, что все подготовлено к его приезду. Даже девушка есть на примете. Когда Агаджанов уходил на службу, она еще в школе училась. Отец у нее начальник в автосервисе. Естественно, своя машина, просторная квартира, дача на берегу озера, нужные связи. Ну и работа будет не маркая, уважительная — инструктор райкома ДОСААФ, какой-никакой, а все же руководитель. Брат торопит: третий месяц место держат, как бы не заняли.
При чем тут Дора, когда нужно скорей в самолет, скорей домой! Сейчас другая загвоздка: жениться ли сразу после демобилизации или погулять годок-другой? Надо на невесту взглянуть, а тогда решать. Была бы она похожа на застенчивую большеглазую Свету, по прозвищу Светофор, тогда и рассуждать нечего. Очень понравилась Агаджанову эта светленькая Светлана, однако знал он по опыту, что к такой чистюле подступиться не просто. А у него времени нет.
Еще тревожился Агаджанов насчет чемодана. Хватит ли одного? Может, второй купить? Подарков родным набирается много. Коралл приобрел в магазине сувениров. На океанском берегу собрал раковины гребешка: белые, словно фарфоровые, величиной с блюдце. Придут гости, а у демобилизованного стол накрыт потрясающе для сухопутного городка: перед каждым морская капуста в раковине… Шик!
— Сержант, — услышал он приглушенный голос Сысоева, — давайте правей.
— К берегу?
— На пирс.
Здесь, в дальнем конце терминала, было гораздо меньше контейнеров, зато попадалось груды ящиков, какие-то бревна, остатки строительных материалов. И никакого освещения. Прожекторы на действовавших причалах и на кране- перегружателе остались за спиной, о местонахождении их можно было лишь догадываться по слабому розовому свечению. Олег шагал осторожно, не поднимая высоко ног, чтобы не споткнуться обо что-нибудь. Левая рука вытянута вперед. И все же ударился плечом о столб, зацепился, вероятно, за гвоздь и, дернувшись, порвал китель.