Уик-энд Остермана
Шрифт:
– О какой лжи ты говоришь?
– Вы разве не знаете о банковских счетах в Швейцарии? В Цюрихе?
Лейла убрала руку. Остерманы переглянулись. Затем Берни заговорил:
– Да. Мы знаем о банковских счетах в Цюрихе. Мы сами являемся обладателями двух таких счетов.
Лейла быстро взглянула на мужа.
– Где же вы взяли деньги?
– Мы неплохо зарабатываем… – осторожно ответил Берни. – Ты сам об этом знаешь. Если то, что тебя тревожит, как-то связано с деньгами, почему ты не позвонил моему финансовому агенту? Ты
Таннер опешил. Легкость ответа Остермана удивила его. Все оказалось так просто!
– А Кардоуны и Тримейны? У них тоже есть счета в Цюрихе?
– Вполне возможно. Как и у половины всех моих знакомых на побережье.
– А у них откуда деньги?
– Почему ты сам не спросишь их об этом? – слегка пожав плечами, тихо сказал Остерман.
– Ты знаешь почему.
– Джон, не глупи! – вмешалась в разговор Лейла. – И Дик, и Джо – вполне преуспевающие люди. Особенно Джо. Я полагаю, нам и не снились его доходы.
– Но почему Цюрих? Зачем вам понадобился именно Цюрих?
– Чтобы иметь большую степень свободы… – уклончиво ответил Берни.
– Вот! Вот именно! Об этом ты говорил мне вчера ночью… «Что ты хочешь больше всего на свете?» Говорил же?
– Я не отрицаю. В Цюрихе действительно больше возможностей приумножить свой капитал.
– С помощью «Омеги»! Через нее вы получаете свои деньги? Через нее, да?
– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – уже с тревогой произнес Берни.
– Дик и Джо… Они работают на «Омегу»! И ты тоже! «Кусок кожи»… Вы поставляете информацию в Цюрих и получаете за это деньги!
Лейла схватила мужа за руку.
– Телефонный звонок, Берни! И записка!
– Подожди, пожалуйста, Лейла… Слушай, Джонни. Клянусь тебе, я представления не имею, о чем ты говоришь. Вчера вечером я предложил тебе помощь и ничего более. Появилась возможность выгодно вложить капитал. Я предлагал тебе деньги, чтобы ты тоже мог вложить их. Вот и все.
– Ты предлагал мне деньги не за информацию? Не за информацию для «Омеги»?
Лейла вцепилась в руку мужа. Он ответил ей быстрым взглядом, молча приказав успокоиться. Затем он снова повернулся к Таннеру.
– Я не думаю, что ты знаешь что-то такое, что представляет для меня интерес. И я не знаю ни о какой «Омеге». Я представления не имею, что это такое.
– Джо знает! И Дик! Они говорили с Элис и со мной! Они угрожали нам!
– Я не имею к этому никакого отношения. Ни я, ни Лейла.
– О боже, Берни, происходит что-то ужасное! – не выдержав, воскликнула Лейла.
Муж повернулся к ней и мягко взял ее за руку.
– Что бы ни случилось, мы в этом никак не замешаны… Может быть, ты все-таки объяснишь нам, в чем дело? – Он посмотрел на Таннера. – Может быть, мы сможем тебе помочь?
Таннер не сводил с них глаз. Они стояли рядом, взявшись за руки. Он очень хотел им верить. Ему очень нужны были союзники.
Он рассказал им все с самого начала.
Когда он закончил, они несколько минут молча смотрели на него. Начал накрапывать мелкий дождь, но никто его не замечал. Наконец Берни заговорил:
– И ты решил, что я… – Он недоверчиво покачал головой. – Бред какой-то!
– К сожалению, это реальность. Я имел возможность в этом убедиться.
– Ты говоришь, что Элис ничего не знает?
– Мне запретили рассказывать ей.
– Кто запретил? Человек, которому ты теперь не можешь даже дозвониться? Мошенник из Вашингтона, который исчез, напичкав тебя тоннами лжи?
– Здесь был убит человек! Мою семью тоже могли убить в среду днем. Кардоунов и Тримейнов отравили прошлой ночью.
Остерман посмотрел на жену, затем снова перевел взгляд на Таннера.
– Если их действительно отравили… – задумчиво произнес он.
– Ты должен обо всем рассказать Элис. – Голос Лейлы звучал твердо и сурово. – Ты не имеешь больше права скрывать это от нее.
– Да, я понимаю. Я расскажу.
– А потом нам всем нужно выбираться отсюда, – сказал Остерман.
– Куда?
– В Вашингтон. У нас там есть друзья. Один или два сенатора и пара конгрессменов.
– Берни прав. В Вашингтоне вы будете в безопасности.
Дождь усилился.
– Пойдемте в дом, – предложила Лейла, мягко взяв Таннера за плечо.
– Подождите! Мы не сможем там говорить. В доме все прослушивается.
Берни и Лейла вздрогнули как от пощечины.
– Везде? – спросил Берни.
– Я не уверен… Я больше уже ни в чем не уверен.
– Тогда мы не будем говорить об этом в доме. Или можно включить радио погромче и шептать.
Лицо Таннера посветлело. Слава богу! Он с благодарностью смотрел на своих друзей. Неужели безумие кончится и они снова вернутся к нормальной жизни?
Меньше чем через час разразилась гроза. По радио передавали тревожный прогноз – сильный шквалистый ветер по всему побережью до Род-Айленда. Элис проснулась с первым ударом грома, и Джон сказал ей – точнее, прошептал на ухо, включив на полную мощность радиоприемник, – что им нужно уехать вместе с Берни и Лейлой. Он крепко прижимал ее к себе и просил не задавать вопросов, а довериться ему.
Детей перенесли в гостиную, телевизор передвинули к камину. Элис уложила два чемодана и поставила их у двери гаража. Лейла варила яйца, заворачивала морковь и зелень: Берни сказал, что час или два им придется ехать, не останавливаясь.
Таннер смотрел на эти поспешные приготовления, а память уносила его на четверть века назад.
Эвакуация.
В половине третьего раздался телефонный звонок. Тримейн, ссылаясь на ночные события на Лесситер-роуд, сказал, что они с Джинни не смогут приехать к ужину. Это был второй вечер «уик-энда Остермана».