Уильям Шекспир — образы чести и благородства

Комаров Александр Сергеевич

Казаться будут чистыми, как снег, и бедное состоянье

Почтение ему отдавшие, как агнцу, суть несравненному

С моими безграничным вредом».

Макдафф.

«Нет, из легионов,

Из кошмарного ада прийти мог дьявол более заклятый

Во зле превзойти Макбета».

Уильям Шекспир «Леди Макбет» акт IV, сцена 3, 1901—1909.

(Литературный перевод Свами Ранинанда 29.03.2022).

Критики о структуре семантической диалектики сонета 121.

Первое

четверостишие: «О том, чтобы быть против того, чтобы казаться плохим».

Повествующий провозглашает свою идею о том, что лучше быть плохим человеком, чем просто быть плохим для других, которые на самом деле не знают. Если сплетничающие любители посплетничать утверждают, что объект их сплетен не тот, кем он является на самом деле, последний может счесть своим долгом изменить своё поведение в соответствии со сплетниками.

В данном случае жертва сплетен позволила бы себе быть искажённой «не (своими собственными) чувствами, а видением иных». Повествующий презирает такое лицемерие; поэтому он преувеличивает представление о том, что лучше быть «мерзким, чем мерзким, кого уважают».

Второе четверостишие: «Риторические вопросы».

Следом повествующий бард задаётся двумя следующими друг за другом риторическими вопросами:

Почему те, кто так мало понимает во мне, должны думать, что обладают способностью судить о моих чувствах и достоинствах?

Почему считается, что те, у кого отсутствует всякое понимание моральных ценностей, способны считать недействительным то, что я считаю на самом деле правдой?

Но каждый риторический вопрос содержит свой собственный ответ:

Те, кто так мало понимает во мне, в любом случае не обладают способностью судить обо мне, как человеке чести.

Те, кому не хватает понимания моральных ценностей, не имеют права предлагать свои идиотские выводы о том, что я считаю правильным и хорошим.

Никто не должен изменять свою жизнь в соответствии с теми, кто не видит правильно и не понимает досконально. И нельзя рассчитывать на то, что слишком «хилые шпионы», «frailer spies», смогут справедливо судить, сделать правильные выводы о «слабостях» других людей.

Третье четверостишие: «Отважные утверждения».

Повествующий бард смело декларирует, парируя на риторические вопросы: «I am that I am», «Я есть то, что я есть», а те, кто несправедливо пытаются принизить его чувства, просто на просто выставляют свои пороки и собственные ошибки. Они подвергли его осуждению, не понимая его, и таким образом демонстрируют, что их утверждения не соответствуют действительности искажены и перекошены, только «их извращённым видением»

Сплетничающие «хилые шпионы» принижают свою собственную репутацию, пытаясь замарать репутацию того, кого они не понимают. У них есть «низменные мысли», которые они навязывают повествующему, тем самым демонстрируя свою собственную мелочность, в то время как в их предполагаемых измышлениях ничего не существует подлинного, происходящего в реальности.

Двустишие: «Зло против Творческого начала».

Но сплетничающие «хилые шпионы», негативно высказываются за спиной барда, их доносительство наполнено ложью. С таким же успехом они в любом человеке найдут худшее, и поэтому могли бы утверждать, что «все люди плохие, и в них господствует зло». Но это «главное зло» их, как позёров, которые сами поддерживают зло.

Дай им волю, и ни утопили бы творческое начало в своей «искажённой реальности», построенной на собственном лицемерии и зле. Таким образом, повествующий бард разоблачил их лицемерную лживость и злобу. Выраженные в их резком оскорбляющих его честь и достоинство абсолютно надуманных обвинениях.

Обратившись к знаменитой шекспировской дилемме «To be, or not to be…».

Первые строки сонета 121 характеризуют, чисто шекспировскую манеру обширного применения глагола «to be» в своём творчестве, которая нашла применение в сонете 121:

«Tis better to be vile than vile esteemed,

When not to be receives reproach of being» (121, 1-2).

«Лучше быть мерзким, чем омерзительным, кого уважают,

Если нельзя получить упрёк в том, что существует» (121, 1-2).

Однако, попытаюсь найти истоки строк, вошедших в золотой фонд мировой поэзии и драматургии, при несомненном влияния Эдмунда Спенсера и Кристофера Марло.

Краткая справка.

«To be, or not to be, that is the question», «Быть или не быть, вот в чём вопрос...» — название известного монолога (если быть точнее — солилога) в акте III сцены I, пьесы «Гамлет» Уильяма Шекспира, написанной примерно в 1600 году.

Некоторые критиков и исследователи по непонятной причине сочли, что написание этого монолога, точнее — (от англ. soliloquy — внутренний монолог, разговор с самим собой) Шекспира вдохновил его предшественник — драматург Кристофер Марлоу. Якобы Шекспир отчасти перефразировал сюжетную линию из пьесы Марло «Эдуард II»: «Farewell, … and, as a traveller / Goes to discover countries yet unknown», «Прощай, ... И, как путешественник / Отправился открывать ещё неведомые края» (пер. Свами Ранинанда).

— Confer! С переводом М. Лозинского — «Безвестный край, откуда нет возврата»:

________________

________________

Original text by Christopher Marlowe (1564—1593). «Edward the Second».

Act the Fifth, Scene VI (The Harvard Classics, 1909—1914)

Farewell, fair queen; weep not for Mortimer,

That scorns the world, and, as a traveller,

Goes to discover countries yet unknown.

Christopher Marlowe «Edward II»: Act V, Scene VI, 64-66.

Прощай, моя прекрасная королева; не плачь о Мортимере,

Что презирал весь мир. И, как путешественник

Отправился открывать ещё неведомые края.

Кристофер Марло «Эдуард II»: акт 5, сцена 6, 64-66.

(Литературный перевод Свами Ранинанда 18.03.2022).

В известной инсценировке декларирование полилога сопровождается на сцене в присутствии Гамлета, Принца Датского, задумчиво держащего череп Йорика: «Alas, poor Yorick! I knew him, Horatio / Бедный Йорик, Я знал его, Горацио», хотя согласно классической последовательности, монолог с черепом шута должен происходить в другой части пьесы.