Уильям Шекспир — образы чести и благородства
Шрифт:
Критик Ли (Lee) убедительно аргументировал: «(Этот сонет) содержит ссылки на три события, произошедшие в 1603 году, которые нельзя перепутать — это на смерть королевы Елизаветы, на восшествие на престол Якова I, и на освобождение графа Саутгемптона, который находился в тюрьме до тех пор, пока в 1601 году был осуждён за соучастие в восстание графа Эссекса. ... Примерно в той же парафразе весной 1603 года, каждое (перо Англии) поздравляло нацию с неожиданным поворотом событий, благодаря которому корона Елизаветы без гражданской войны перешла к шотландскому королю, таким образом, революция, которая была предсказана, как неизбежное последствие кончины Елизаветы, к счастью, не произошла,
Аллегория «Синтии» («Cynthia Dacres», Синтия Дейкес) то есть луны, была признанным поэтическим псевдонимом королевы (Елизаветы). Именно поэтому она фигурировала в стихах Барнфилда (Barnfield), Спенсера (Spenser), Фулка Гревилла (Fulke Greville) и Рэли (Ralegh), а её элегисты невольно следовали той же (поэтической) манере.
«Fair Cynthia's dead», «Прекрасная Синтия мертва», — воспевал один из них. «Luna's extinct», «Луны угасание», — писал Генри Петоу (Henry Petowe) в своей книге: «A Fewe Aprill Drops Showered on the Hearse of Dead Eliza», «Несколько апрельских капель (дождя) упали на катафалк мёртвой Элизы», в 1603 году.
Едва ли, нашёлся бы автор стихов, который не оплакивал её потерю, которая охарактеризовала её (королеву), тем более, как (аллегорическое) затмение небесного тела. Один поэт утверждал, что смерть «накрыла (её) славу облаком ночи». Другой утверждал: «Ничто не может затмить её свет, кроме того, что её звезда будет сиять в самую тёмную ночь». Третий видоизменил формулу (панегирика) таким образом:
«When winter had cast off her weed
Our sun eclipsed did set. Oh! light most fair».
«Когда зима низвергла свою траву
Наше солнце затмилось и зашло. Ax! свет, самый прекрасный».
(Эти цитаты взяты из «Горестной радости» («Sorrows Joy»), сборника элегий о королеве Елизавете кембриджских писателей (Cambridge, 1603) и из «Траурного одеяния Англии» («Chettle's England's Mourning») Четтла (London, 1603).
«В то же время постоянно говорили, что Яков вступил в своё наследство «not with an olive branch in his hand, but with a whole forest of olives round about him, for he brought not peace to this kingdom alone», «не с оливковой ветвью в руке, а с целым оливковым лесом вокруг себя, ибо он принёс мир не только этому королевству», но и всей Европе». («Чествование Джерваза Маркхэма её Совершенства», «Gervase Markham's Honour in her Perfection», 1624).
(Строка 9 сонета) — это отголосок другого современного течения фантазии. Яков прибыл в Англию во время весеннего прилива редкого и сравнимого с милосердием, которое считалось самым счастливым предзнаменованием. «Все выглядит свежо, — пел один поэт, чтобы приветствовать его превосходство». «Воздух, времена года и земля» были представлены как сочувствующие общей радости в «этом сладчайшем из всех сладких источников».
Был признанным, только один источник горя, что Саутгемптон всё ещё был заключённым в Тауэре, «supposed as forfeit to a confined doom», «предположительно приговорённым к пожизненному заключению».
Мэннингем (Manningham), автор дневника тогда об этом написал следующее: «Все мужчины на следующий день после смерти королевы, желали ему (Саутгемптону) свободы. Желание исполнилось быстро, когда ... Самуэль Даниель (Samuel Daniel) и Джон Дэвис (John Davies) отпраздновали освобождение Саутгемптона жизнерадостными стихами. Невероятно, чтобы Шекспир промолчал» (Life, pp. 147-149).
Критик Вукдхэм (Wykdham) (уделив меньше внимания ссылкам на современные события) констатировал: «Этот сонет таков... что часть продолжительной атаки на Время (100-125), а кульминацией которой являлось отрицание его реальности (123-124)».
Критик Вукдхэм продолжил: «…смысл, по-видимому,
У поэта Дрейтона (Michael Drayton) в «Idea», 51, например, это есть. — Cf:
Lastly, mine eyes amazedly have seen
Essex's great fall! Tyrone his peace to gain!
The quiet end of that long-living Queen!
This King's fair entrance! and our peace with Spain!
Michael Drayton «Idea», LI
Наконец, мои глаза изумлённо узрели
Великое падение Эссекса! Тайрону, чтоб обрести его покой!
Кончину спокойную этой долгоживущей Королевы!
Такое прекрасное вхождение Короля! И наш мир с Испанией!
Майкл Дрейтон «Идея» 51.
(Литературный перевод Свами Ранинанда 30.05.2022).
У Шекспира в Сонетах нет таких явных ссылок, и его фраза «смертельная луна», если она означает «луна в смертельной ситуации», вполне соответствует его манере описания такого природного явления, как затмение. Было 21 затмение Луны, полное или частичное, видимое в Гринвиче в течение 1592—1609 годов. Так что, сторонники ранней датировки сонетов могут найти свои (резоны) в этом вопросе так же легко, как и сторонники поздней даты. Но если мы примем предположение Тайлера (Tyler) о том, что ссылка на «это самое благоуханное время» доказывает, что сонет был написан ранней весной, летом или поздней осенью, и если мое предложение о датировке S. 98 также будет принято, то из таких затмений остаются доступными три: 4 июня 1602 г.; 24 мая 1603 г.; 3 апреля, 1605 г.; или затмение 24 мая 1603 года, поскольку оно длилось намного дольше, чем затмение 3 апреля 1605 года, и поскольку из-за его времени (1:30 afternoon) и времени года оно должно было быть более заметным, чем затмение 4 июня 1602 года, май, возможно, ему будет отведено почетное место. Принятие его (даты написания) также допускает одну из тех вторичных аллюзий — в данном случае на смерть Елизаветы 23 марта 1603 года, которое, так часто встречается в стихах Шекспира. Я должен добавить, что мистер Хит и мистер Блейки были согласны с мнением, что я не придал достаточного значения затмению 1605 года» (pp. 246-247).
Критик Батлер (Butler) задался вопросом: «Есть ли какое-либо событие, кроме Армады, произошедшее во время юности Шекспира, в отношении которого (картина неизвестности, нарисованная в этом сонете) была бы применима с такой же силой и точностью? Я могу пойти дальше и спросить, действительно ли было ли какое-либо событие между 1585 и 1609 годами, к которому сонет может быть применён без насилия над наиболее естественным значением его слов и без произвольной датировки его на много лет позже, чем другие сонеты?» Мы можем видеть, насколько велик был испуг, вызванный Армадой (Armada), из (фрагмента) благодарственной молитвы, которая была прочитана во всех церквях после того, как она была разгромлена, ...враг намеревался «уничтожить нас, наши города, посёлки, страны и народы и навсегда стереть с лица земли память о нашем народе», «to destroy us, our cities, towns, countries and peoples, and utterly to root out the memory of our nation from off the earth for ever».