Уильям Шекспир — образы меры, добродетели и порока
Шрифт:
От её сладкого дыхания их сладчайшее благоухание исходит;
Живое сердце, что излучает лучи её взгляда, создавая
Согревают землю и оживляют семя.
Дождь, посредством которого она поливает цветы,
Падает из моих глаз, которые она растворит в потоках ливней.
Генри Констебль «Диана», Первая декада, сонет 9.
(Литературный перевод Свами Ранинанда 02.02.2023).
При рассмотрении ярких поэтических строк неподражаемого Генри Констебля, наполненных литературными символами, мы видим,
Секрет гения Шекспира, кроется в универсальной истине: «Гений драматургии по воле высшего провидения родился и жил в нужное время и в нужном месте». А именно, в творческой атмосфере литературного бомонда графини Мэри Пембрук поместья Уилтон-Хаус.
Совокупность многих факторов, в число которых входили: образование высочайшего уровня и незаурядный интеллект с творческой интуицией поэта. Именно, они предопределили благоприятные условия для формирования благодатной почвы в оттачивании мастерства поэта для последующего написании гениальных пьес. Значительно позднее ставших эталонами мировой драматургии, на которые стали равняться последующие поколения поэтов, литераторов и драматургов.
Для лучшего понимания шекспировской строки, а также её подстрочника в содержании сонета 99 предлагаю пошагово рассматривать текст, используя пунктуацию оригинального текста на английском из сборника Quarto 1609 года, это, — во-первых.
Во-вторых, хочу отметить, что у поэтов «елизаветинской» эпохи не было обязательным к выполнению правил при написании сонетов, чтобы структура построения поэтической строки была зафиксированной, как требовал поэтический канон, изначально берущий начало от поэзии Петрарки.
К величайшему сожалению, многими критиками от академической науки этот немаловажный факт был упущен, поэтому в своих научных трудах любая стихотворная форма, которая не следовала строго поэтическим правилам для написания сонетов, ими была названа — «не сонетом».
В-третьих, сонет 99 был написан Шекспиром под впечатлением после прочтения поэтического сборника Барнабе Барнса «Партенофил и Партенофа», опубликованного в 1593 году.
Именно, совокупность аргументов предоставила мне возможность сделать предположение о приблизительной дате написания сонета 99.
Безусловно, сам факт написания сонета 99 поэтом, являлся не столько данью уважения неповторимой поэтической строке Барнабе Барнса, как неким посланием для потомков в виде ссылки на поэтических символизм сборника стихов «Партенофил и Партенофа» Барнабе Барнса. Который с полным правом можно рассматривать в качестве инструмента или ключа для расшифровки подстрочника некоторых сонетов таких, как, например, 5 или 99.
При этом, вызывает недоумение тот факт, что этот ключ, до времени написания этого эссе никто не удосужился найти, чтобы им воспользоваться.
В-четвёртых, утверждения критиков о том, что сонет 99 был не дописан, будучи черновиком или о «несовершенстве» структуры сонета, в ходе исследования показали свою несостоятельность и объясняются тем, что автор сонета использовал «эзопов язык» не случайно. К подобному отчаянному шагу его вынудила житейская необходимость, так как за любую критику Елизаветы в условиях авторитарного правления, можно было поплатиться не только полным разорением, но и своей головой.
Краткая правка.
«Эзопов язык» (название от имени баснописца Эзопа) — тайнопись в литературе, иносказание, намеренно маскирующее мысль (идею) автора. Прибегает к системе «обманных средств»: традиционным иносказательным приёмам (аллегория, ирония, перифраз, аллюзия, притча), басенным «персонажам», полупрозрачным контекстуальным псевдонимом. Раб Эзоп, в угоду обстоятельств не мог в своих баснях прямо указывать на пороки господ, поэтому заменял их образы образами животными, имеющих похожие черты. С тех пор язык иносказаний стал именоваться — «эзоповым языком».
В русской литературе традиция использования этого приёма формировалась с конца XVIII века для обхода царской цензуры. Русский писатель классик Михаил Салтыков-Щедрин часто использовал этот литературный приём в качестве иносказания при написании своих произведений.
Позднее «эзопов язык» стал неотъемлемой частью индивидуального сатирического стиля плеяды писателей, поэтому нашёл широкое применение для обхода цензуры в их литературных произведениях.
Использование эзопова языка было исследовано литературоведом Львом Лосевым, который дал «эзопову языку» определение, как «литературной коммуникативной системе» для передачи авторского подстрочника читателю, когда основной смысл написанного в произведении остаётся скрытым для цензора.
В данном случае, первые четыре строки входят в первое предложение сонета 99, поэтому их следует рассматривать вместе, чтобы понять подстрочник сонета в полном объёме. Хочу подчеркнуть, что применение «эзопова языка» невозможно без использования литературного приёма «метонимия».
Краткая справка.
Метонимия (др.-греч. metomia «переименование», от meta — «над» + otoma / otvma «имя») — вид тропа, словосочетание, в котором одно слово заменяется другим, обозначающим предмет (явление), находящийся в той или иной (пространственной, временной и т. п.) связи с предметом, который обозначается заменяемым словом. Замещающее слово при этом употребляется в переносном значении.
Поэтому строки сонета 99 пронизывает «метонимия», на которой держится шекспировский строка написанная «эзоповым языком, не удивительно, что по этой причине сонет входит в число «непонятных», особенно для широкого круга читателей. Для того, чтобы скрыть содержание и подстрочник сонета 99, повествующим бардом были применены вспомогательные литературные приёмы, скрывающие основной авторский замысел. К примеру, одним из приёмов в сонете 99 служит «метонимия», которая лежит в основе «эзопова языка» шекспировской строки.