Украденные имена
Шрифт:
Мне казалось, что будущее ужасно. Все вокруг твердили о конце света. Обама узаконил гей-браки и поэтому теперь конец света. Я закрывался в своей комнате от всего этого, пока было лето, и мне было хорошо. Периодически родители ссорились, мама плакала.
Я был искренен и исполнен благих намерений, а жизнь вовсе не боялась разочаровывать меня во всём, о чём только можно подумать. Моими лучшими друзьями были вымышленные герои, ведь я точно знал, что они не предадут. Они не позволят себе чего-нибудь такого, что обычно могли позволить себе люди. Я упорно
Я понимал, что всё время так продолжаться не может. Моя голова была забита вопросами, а обстоятельства вокруг – действительно непростыми. И где-то глубоко внутри себя я понимал, что уединился в свой вымышленный лучший мир, чтобы в ходе просмотров фильмов, чтении художественных романов последовательно искать ответы на тысячи вопросов, истекающих от одного, огромного, громадного вопроса где-то внутри: Как мне жить в этом мире? Я понимал, что должен найти своё место, обрести свою истину и только так я могу стать счастливым. Мои попытки менять мир к лучшему вокруг себя, казалось, всё рушили и мир агрессивно пресекал их, загоняя меня всё дальше в себя, пока наконец я сам не захлопнул эти двери. И не захотел абстрагироваться от всего происходящего. И обрести что-то такое, что поможет мне жить.
Я поставил на паузу «Остров Ним».
Такой фильм испортили!
Всё так хорошо начиналось, пока опять не заговорили про то, что нужно идти навстречу собственному счастью в реальном мире. К чему это? Явно лишнее. Зачем вообще нужен реальный мир, всё и так хорошо.
Но вот что вызывает удивление, так это главная героиня, писательница, не выходившая из дома 16 недель. Вот это достижение. До чего же круто, ведь дома есть тысячи дел, которыми можно заняться. Я быстро начал подсчитывать, сколько я не выходил из дома… Но несмотря на то что всё свободное время я только и сидел дома, но рекорд киношной героини побить не мог. Вчера мне пришлось выйти, чтобы… вынести мусор.
Разочарованно вздохнув, я продолжил просмотр.
Но где-то внутри себя я понимал, что также однажды пойду навстречу собственному реальному счастью… Что не всё время будет вот так, и наступит момент, когда я расставлю для себя все точки. А пока…
Раздался звонок.
– Привет, Джим! Это Билл!
– О, привет
– Ты открывал свою электронную почту? Мистер Паркер зовёт нас помогать ему в проведении презентации книги!
– Здорово!
– Ты едешь?
– Я пока не знаю, я тебе перезвоню.
Да. Есть что-то хорошее. И за него нужно хвататься. А всё неприятное просто забыть....
– Папа, я хочу поехать в Нью-Йорк. Меня позвали помогать на презентации книги.
– Ну вот. О чём я и говорил. Сначала фильмы, а потом чем всё это закончится, тем что ты уйдёшь из церкви?
– Ты и так ведёшь почти мирскую жизнь. Никуда ты не поедешь.
– Но почему!
Я со злостью закрываю дверь.
– Это мы виноваты. Мы позволяли ему смотреть все
О нет.
– Значит так, с сегодняшнего дня – никаких телевизоров. Всё очень серьёзно.
– А что я сама могу?! Ты опять нагнетаешь! А я тебе сама говорила! Смотри за ним, воспитывай! Я ещё не успела отойти от родов, как этот переезд, вся жизнь коту под хвост. Не надо мне говорить. Я тебя предупреждала.
Захожу. Родители смотрят на меня.
– Вот. Посмотри на него.
Я вздыхаю.
– Вот что мы вырастили.
И мама захлопнув двери убегает в свою комнату. Опять плакать и молиться. Что же…
– Джим, нам нужно поговорить.
– О чём разговаривать?! Что я сделал?
– Ты сам не понимаешь, насколько всё серьёзно.
– Я не хочу ни о чём говорить.
– Вот. Видишь, ты стал грубым. Ты становишься мирским с каждым днём. Нам же было сказано! Бойтесь чуждого огня! Бог милостив, но он может и поразить!
Что и следовало ожидать, мне устроили разговор с пастором.
Серьёзный взгляд анализирующе направлен на меня. Молчание. Спокойный голос:
– Ты помнишь, что делали с непокорными сыновьями в Ветхом Завете?
Я вздыхаю.
– Я, конечно, не говорю это к тому, что тебя нужно побить камнями, наш Бог милостив, и поэтому он всем даёт шанс. Но его терпение не безгранично. Я буду говорить с тобой открыто. Ты болен. Я вижу, тебя тянет совсем в другую сторону, и ты не осознаёшь всю серьёзность.
– Я всё понимаю. И я не собираюсь заниматься ничем плохим.
– Это ты так говоришь поначалу. Враг никогда не раскрывает карты сразу. Когда ты увидишь всё, будет уже поздно. Знаешь, однажды то, чем ты занимаешься, разрушиться, как карточный домик. И на развалинах этого своего вымышленного мира, ты вспомнишь мои слова…
Я набрал Билла.
– Привет, ещё раз.
– Привет. Так ты едешь?!
– Нет. Я никуда не поеду.
– Почему?
Я даже не почувствовал сил, что-то объяснять. Мне было всё равно.
– Дел полно. – холодно ответил я.
– Да ладно, ты же хотел ехать? А как же побывать в Нью-Йорке?
Я вздохнул, не зная, что ответить.
– Давай тогда хоть куда-то сходим. – сказал он. – я сам, наверное, не поеду.
– Не знаю. Может потом. Всё, извини, я не могу говорить.
– Ладно… Пока.
Я иду. И всё мне кажется другим. Деревья, небо… Ветер шуршит в листьях, люди ходят, как будто мир о чём-то не знает, не подозревает, как всё серьёзно… Всё так опасно… И удивительно. Я действительно чувствую себя больным. Я хочу жить. Я не хочу конца света, не хочу всю жизнь евангелизировать в белой рубашке, не хочу забросить все свои мечты… И я боюсь настолько, насколько хочу жить… Меня совесть осуждает за то, что я хочу спокойствия. Забыть об этом всем, и просто… Заняться менее значимыми вещами… Может пастырь и прав? Нет. Великие люди всегда внушают, что и ты можешь быть великим…