Укрощение строптивого лига
Шрифт:
Благодаря магу воздуха, накрывшего нас защитным куполом, комары и мошки не досаждали, и ночной пикник прошел на удивление здорово. Леер Ворвик позволил обращаться к себе по имени, но называть мага фамильярно — Лесак, не отважились ни я, ни Тирс. Леер Ворвик рассказывал нам о службе на восточных границах, потом они с Тирсом посудачили о военной реформе, касавшейся обмундирования и нового вооружения, сошлись на том, что старое тоже забывать нельзя, и только потом соизволили поехали обратно. Но перед этим успели договориться о поездке
Вернулись мы поздно, но очень довольные. Едва привратник открыл ворота, на крыльце появилась Эдалина.
— Вера, как покатались? — взволнованно спросила она, заметив, что я разлохмаченная и растрепанная.
— Замечательно! Мы не пропустили ни одной кочки, ни одной ямы!
— Бедная девочка! — викартесса с укором посмотрела на сына. — Так же можно все отбить!
Райский так улыбнулся, что я не удержалась от шпильки:
— Главное память мне не отбить. Иначе забуду взять корзину!
— Это исключено! Мы слишком любим поесть! — он послал мне воздушный поцелуй и, взбежав по лестнице, умчался к себе.
— У тебя ничего не болит? — спросила Эдалина.
— Неа. Скоро они поедут в Каарские топи, и я поеду с ними! — я довольная взбежала по ступенькам вслед за рыжим и направилась к себе.
В кои-то веки я засыпала счастливой.
Глава 16
Утром меня разбудила Гареда.
— Лиера Вера, просыпайтесь. У вас сегодня важный день!
— Да? Я ничего не знаю!
— Но как же?! Вам нужно подготовиться к визиту. Выбрать платье, прическу.
— К какому визиту? — я высунула нос из-под одеяла.
— Вы едете к рафине Падри, чтобы всем сообщить о вашей помолвке с викартом.
Сон, как рукой сняло. Я, невзирая на возражение горничной, наспех надела домашнее платье и поспешила к викартессе, которая уже была собрана, причесана и сидела перед зеркалом, примеряя украшения.
— Утро доброе, Вера! Вижу, ты взволновала. Но званый обед — это сущая мелочь, — улыбнулась она, и я поняла, что ничего это не мелочь! — Сейчас мы тебя соберем, а все остальное за тебя сделает Тирс.
— Что именно? — насторожилась я. — И как обычно происходит объявление помолвки?
— Когда все происходит по правилам, а не как у некоторых наглых, заносчивых особ, жених объявляет о помолвке при гостях. Странно, что общество тогда поверило, будто Тирс обручился с Мелией.
— То есть, у рафини Падри, кроме нас, будут еще гости?
— Конечно, но тебе нечего волноваться. С тобой будет Тирс! Ты можешь на него положиться.
Но мне уже было не до гостей, потому что я спохватилась:
— Нам придется целоваться?!
Эдалина вместо ответа неопределенно покачала рукой.
— Вы
— Не хочу! — выпалила я.
— Тирс — красивый и завидный жених Миритии.
— Не хочу!
— Вера, — потухшим голосом обратилась викатресса. Улыбка сошла с ее лица. Она тяжко вздохнула и помассировала переносицу, будто у нее разболелась голова. — Тебе так противен Тирс?
— Ну, не то чтобы противен… — я же не дура, чтобы матери в лицо ответить, что лучше питона поцелую, чем ее сыночка-выскочку.
— Вера, только один раз.
— А потом? — покосилась я недоверчиво.
— А потом… — на миг лицо викартессы стало плотоядным. — Потом мы что-нибудь придумаем. Если ты не хочешь замуж, обязательно придумаем. Не будем же мы тебя неволить.
— Правда? — не поверила я.
— Конечно! Но некогда разглагольствовать! Надо собираться — иначе не успеем! — Эдалина грациозно подошла к своему шкафу, распахнула створки и достала настолько изумительное платье, что я дар речи потеряла.
Смелое, с соблазнительным декольте и потрясающей юбкой, щедро обшитой молочным кружевом. А еще к наряду прилагались кремовые перчатки в тон платья и туфельки, расшитые вышивкой…
Я всегда думала, что не падка на шмотки. Оказывается, я ошибалась! Я — тряпочница и еще какая!
Тут же в комнате появилась Гареда, и они с викартессой в четыре руки быстренько надели на меня платье. Потом усадили перед зеркалом, и Эдалина начала перебирать и выбирать для меня фамильные украшения. А я сидела и пускала слюни от восторга и восхищения. Серьги, броши, ожерелья так прекрасны, что глаза разбегались. Боже, мне нравится все! Хочу!
Выбор викартессы пал на гарнитур, подходивший под цвет моих глаз.
А потом мне подбирали прическу.
Волосы накрутили магической спиралью, закрепили шиньон, который тоже накрутили, и замысловато уложили волосы. Потом подбирали духи…
Время пролетело незаметно. И вот уже Тирс настойчиво стучит в дверь.
— Мама, время!
— Да-да! — проворковала Эдалина, продолжая прикладывать к моему лицу серьги, хотя в ушах уже красовались длинные с синими камнями.
— Мама! — вновь постучал Тирс.
— А куда спешить? — спокойно возразила она. — Все ждут вас. Пусть разогреют себя сплетнями, а потом подавятся от зависти!
— Мама, вы меня пугаете! — Райский отворил дверь и просунул голову в комнату. Увидев меня, он улыбнулся, как дурачок, втянул голову обратно и бесшумно закрыл дверь.
— Тирс в восторге! — довольно прошептала викартесса.
— Думаете?
— Я знаю его тридцать один год, и было бы странно, если бы я не знала единственного сына, как саму себя. Тирс! Заходи!
Под дверью зашуршало, и в комнату вплыл уже привычный высокомерный викарт. Эдалина смотрела на него и улыбалась.
— Тирс, мой мальчик, покажи им всем, что у Нормеров изумительный вкус.