Укрощение зверя
Шрифт:
– Глаз, проверка, – приглушенно заговорил «товарищ сержант». – Объект на месте?
– На месте, – ответили ему.
– Кто еще в квартире?
– Старуха-хозяйка.
– Следите за окнами и за входом.
«Сидоров» спрятал мобильник, достал тускло блеснувший крест со слегка загнутыми концами. Антон, холодея, понял, что это уморь – магический «излучатель» черной силы, которым пользовались колдуны – служители Храма Морока. «Сержант» выставил уморь перед собой. С креста сорвалась неяркая фиолетовая молния, с шипением вонзилась в дверь,
– Вперед! – отступил в сторону «Сидоров».
Антон рванул дверь на себя, мимолетно удивившись ее морозному холоду, ворвался в прихожую и буквально споткнулся под взглядом ясных голубоватых глаз старушки, выглянувшей из кухни.
– Вперед! – подтолкнул его выкрик «сержанта». – Ищи пацана! Она моя!
Антон освободился от взгляда хозяйки квартиры, метнулся в гостиную, где появился из спальни удивленный шумом Данила Ломов.
Антон выхватил тазер.
И тотчас же взгляд парня, одетого по-домашнему в шорты и майку, изменился. Он былготов к такому варианту развития событий!
Антон выстрелил.
Данила прыгнул в сторону, ловко минуя стул. Молния разряда прошла мимо, вонзилась в стену, оставив на обоях зигзагообразный дымящийся шрам.
Антон выстрелил еще раз и снова не попал! Противник двигался на удивление быстро, плавно и слитно, будто был специально обучен «качать маятник», уходить из-под выстрела.
В это же самое время за их спинами бабушка Милолика сражалась – на ментальном уровне – с «товарищем сержантом», манипулировавшим магическим крестом. Силы их оказались примерно равными, и «товарищ сержант Сидоров» ничем не мог помочь напарнику. Он пыхтел, краснел, дулся, шептал проклятия, тыча крестом в старушку, руки его тряслись, лошадиная физиономия покрылась испариной, глаза вылезли из орбит, но все было напрасно. Бабушка Милолика стояла, гордо выпрямившись, прижав кулачки к груди, глаза ее сияли, и было видно, что колдовство черного мага против нее бессильно.
– Стреляй! – прохрипел «сержант».
Антон опомнился, снова начал выцеливать танцующего среди старинной мебели Ломова-младшего, и в этот момент в квартире один за другим появились новые действующие лица.
Сначала – Рудик с пистолетом. Он направил на хозяйку дуло «вальтера» с глушителем и нажал на курок.
Однако в момент выстрела кто-то толкнул его в спину, пуля вонзилась в вешалку, и в прихожей возник высокий мужчина с аккуратной русой бородкой. Антон вздрогнул, узнавая Илью Пашина. Вспомнились слова Рудика: «Телохран – какой-то бородатый хмырь». Надо было раньше догадаться, пришла сожалеющая мысль.
Пашин между тем продолжал действовать. От его удара Рудик улетел в кухню, роняя пистолет, едва не сбив с ног бабушку Милолику.
«Товарищ сержант Сидоров» развернул крест-уморь в его сторону, мигнула зелено-фиолетовая молния, попадая в плечо не успевшего увернуться Ильи.
Бабушка Милолика взмахнула обеими руками, отчего по прихожей прошла волна теплого воздуха.
– Добей! – ощерился «сержант», вынужденный снова обратить внимание на старуху.
Антон поднял тазер, пребывая в состоянии полусна-полуяви. В голове – звонкая пустота, ни одной мысли. Только гулкое эхо предупреждения Рудика: «Тебе принесут ее (Валерии) скальп! Или фрагменты твоих дочек!»
Илья метнулся к нему через весь коридор, но вряд ли успел бы достать, если бы не Данила. Молодой художник толкнул ногой стул, тот попал Громову в колено и заставил ловить равновесие. Поэтому молнии разряда прошли мимо Ильи. Затем Пашин вцепился здоровой рукой в Антона и начал бороться, мешая выстрелить еще раз.
И снова в схватку вмешался Данила.
Он оказался рядом, рванул Антона за плечо и толкнул его в лицо растопыренной ладонью с такой силой, что тот улетел в угол гостиной, с грохотом опрокинув подставку с телевизором.
На несколько секунд движение прекратилось.
«Товарищ сержант», округлив глаза, смотрел на Данилу.
Бабушка Милолика глядела на «сержанта» с кротким выражением побледневшего лица, но глаза ее были полны сияния и силы.
Данила и Пашин смотрели на Громова.
Антон потряс головой, вскочил. Из носа на губу ему скатились две кровавые дорожки. Он вытер их тыльной стороной ладони, скривился, потянул из захвата «швепс», другой рукой достал нож.
– Прекрати! – негромко сказал Илья. – Все кончено, Антоша. Никогда не думал, что встречу тебя… так.
Из кухни показалась голова Рудика, его рука с пистолетом: он целился Илье в спину.
И тогда Антон сделал то, чего от него не ждали: выстрелил из «швепса» в Рудика! А затем в «сержанта Сидорова», также схватившегося за пистолет.
Из дула «швепса» вылетели две прозрачные «пули», похожие на сосульки, одна звучно шлепнулась в лоб Рудику, обволакивая его лицо студенистой массой, вторая нашла руку «сержанта». Обе «пули-сосульки» вспенились, обтекая «препятствия» тонким слоем пены, и эта пена мгновенно застыла.
Рудик успел-таки выстрелить, но ни в кого не попал, с приглушенным воплем выронил пистолет и начал судорожно сдирать с лица затвердевшую пену. «Товарищ сержант Сидоров» тратить время на очищение руки не стал, метнулся к двери, зашипев, как кошка, и выбежал в коридор.
Оглянувшийся на них Илья перевел взгляд на Антона, качнул головой, сказал: «Подождите», – и выволок Рудика на лестничную площадку, спустил его с лестницы, так что напарник Громова пересчитал ребрами и головой все ступеньки.
Ожившая бабушка Милолика всплеснула руками, засуетилась, принесла холодной воды в ковшике.
– Вот, попейте, родниковая, снимает все боли.
Илья глотнул воды, протянул ковшик Антону. Тот залпом допил воду, сел на диван, ни на кого не глядя, сгорбился.