Укротить сердце

Хантер Ава

Она качает головой.

– Чарли…

– Что?
– хрипло спрашиваю я, заправляя прядь волос ей за ухо.
– Что не так?

Слезы текут по ее щекам, и их вид разбивает мое сердце во второй раз за сегодняшний вечер.

– Я не заперла дверь.
– Ее нижняя губа дрожит.
– Вот как он вошел.

Ярость разливается по моим венам.

– Это не твоя вина. Ты не можешь быть виновата в том, что кто-то причинил тебе боль.
– Я поднимаю ее подбородок.
– Ты слышишь меня?
– строго говорю я, желая ее убедить.

Она смаргивает слезы

и быстро кивает, впитывая мои слова.

Мне не хочется отпускать ее, но понимая, чтобы ей нужно отдохнуть, я укладываю ее обратно на подушки.

– Ты помнишь еще что-нибудь о том, что произошло?

– Не думаю. Пока нет. Моя голова… - Она морщится.
– Все пока в тумане.

Я хотел бы еще ее расспросить, но ее растерянное выражение лица останавливает меня. Сегодня ей и так досталось. Вопросы могут подождать. Все, что ей нужно знать, - это то, что я все исправлю. Что ей больше никогда не будет больно.

Руби вздыхает и вытягивается на большой кровати, выглядя милой и маленькой.

– С Уайеттом все в порядке?
– спрашивает она.

На нее только что напали, а она волнуется за Уайетта.

Проклятье.

Эта девушка разбивает мне сердце самым лучшим образом.

– С Уайеттом все хорошо.
– Я накрываю ее одеялом и беру за руку.
– Я хочу, чтобы ты осталась здесь, Руби.

Ее глаза превращаются в два огромных блюдца.

– Чарли, я не думаю…

– Малышка, это не просьба, - рычу я, и она замолкает.
– Ты остаешься. Конец истории. Я хочу, чтобы ты была в безопасности. Я хочу, чтобы ты была со мной. Пока мы не выясним, кто за этим стоит, ты не отойдешь от меня ни на шаг. Никаких споров, - говорю я, протягивая руку и касаясь ладонью ее щеки. Она вздыхает - я воспринимаю это как верный признак того, что она сдается, - и утыкается губами в мою ладонь.
– Только не об этом. Не когда ты пострадала.

– Хорошо, - вздыхает она.

Медленно она опускается обратно на подушки. С облегчением я замечаю, что моя рука все еще в ее. Это разрушает стены, за которыми я скрывался все эти годы.

Доверие, которое она мне оказывает. Для меня это честь. Я польщен.

– Я хочу, чтобы ты отдохнула, - говорю я, сжимая ее пальцы.
– Но сначала я хочу тебе кое-что сказать. На прошлой неделе ты спросила, делал ли я когда-нибудь что-то плохое. Плохой поступок, о котором я не жалею.

Я вздыхаю. Почему я чувствую себя обязанным рассказать ей об этом, я не знаю. Может, потому что хочу, чтобы она знала, что сегодняшний вечер стал для меня чертовым криптонитом. Может, потому что мне нужно куда-то деть свой гнев и чувство вины. Может быть, потому что я осознал, как сильно меня ранит то, что случилось с Руби.

Осознание, что я могу ее потерять…

Это превращает меня в чертовски отчаянного человека.

Только вместо того, чтобы убежать от этого, я хочу прижаться к ней покрепче.

– Был один парень, - начинаю я тихим хриплым голосом.
– В моем родном городе. Он был близким другом семьи. Мы росли вместе. Играли в футбол. Прошлым летом, когда я вернулся домой, я узнал, что он обидел мою сестру.

Воспоминания

захлестывают меня.

Эмми Лу и синяки на ее запястье.

Красная земля в свете фар.

Слейтон стоит на коленях, закрыв лицо руками.

Пистолет в моей руке.

Руби молчит, застыв с широко раскрытыми глазами.

– Я причинил ему боль.

Я провожу рукой по щетине, позволяя тому же беспокойному, яростному чувству, что и прошлым летом, захватить меня.

– Я не знал об этом чертовски долгое время.

Меня до сих пор гложет стыд за то, что мои младшие сестра и брат сами справлялись с этим. Я был старшим братом. Я должен был оберегать их. Я знаю, что Форд и Дэвис разделяют это мучительное чувство.

– Была полночь. Я вывез его на безлюдную грунтовую дорогу в глуши. Я выбил из него все дерьмо. Я заставил его рассказать мне, что он сделал с моей сестрой. Я разбил о него костяшки пальцев. Я сломал ему ребра, лицо. Я сделал все, чтобы заставить этот кусок дерьма почувствовать боль.

Я сжимаю кулак, прочищаю горло.

– А потом я вытащил пистолет.

Я осмеливаюсь взглянуть на Руби. Не могу сказать, пугаю ли я ее. Она сидит неподвижно, ее лицо бледное, но спокойное.

– Я держал его там. В грязи, в свете фар, и он выглядел таким чертовски жалким, плакал своими дерьмовыми слезами.
– Мышцы на моей челюсти дергаются.
– Я ничего не чувствовал. Я так хотел убить его. Я приставил дуло к его лбу. Положил палец на спусковой крючок.

Ее нижняя губа дрожит, и она спрашивает:

– Ты убил его?

– Нет. Я подумал о своих братьях. О сестре. Если бы я убил его, никто бы не выиграл.
– Я прижимаю руку Руби к своему сердцу. Оно колотится о ребра.
– Я отвез Слейтона в дом его родителей и заставил его рассказать им, что он сделал с моей сестрой. И я пообещал этому ублюдку, что если он еще раз вернется домой, то ему конец.

Наступает долгое молчание.

А потом Руби наклоняет голову и спрашивает:

– Зачем ты мне это рассказываешь, Чарли?

Я смотрю ей в глаза.

– Я рассказываю тебе это, потому что я всегда буду оберегать тебя. Я всегда буду защищать тебя.

Она грустно улыбается.

– Ты не можешь защитить меня от всего.

– Могу. И сделаю это.

Я верю в нее, в себя.

Я наклоняюсь к ней и прижимаю руку к ее щеке.

– Никто больше не поднимет на тебя руку, Руби. Ты меня слышишь? Никто не тронет мою девочку.

На ее губах появляется легкая улыбка.

– Я твоя девочка, ковбой?
– Ее голос сонный, усталый.

– Да.
– Слова вырываются из моей груди.
– Ты моя девочка.
– Я ласково убираю волосы с ее лица.
– И я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось.

– Никогда?

– Никогда.

Руби сонно хмыкает в знак согласия, длинные ресницы трепещут, закрываясь. Я держу ее маленькую руку в своей. Ее пульс бьется в моей ладони. Я прижимаю ее к себе, и само это биение драгоценно.

Я больше не могу это отрицать.

Мозг, тело, сердце, душа - эта женщина заарканила меня.