Укротитель. Трилогия
Шрифт:
— Вы успокоились? Говорить можете?
Хорох мелко закивал и тут же взорвался писклявыми словами и целым потоком мыслеобразов. Причем образы были внятнее слов.
— Я… хотел. Я не успел…
Словно в кинотеатре, передо мной разворачивалась картина недавних событий. Верховный хорох проснулся от странного зова. Казалось, что где-то плачет забытый родителями ребенок. Сначала птицелюд не мог ничего понять, но затем осознал, что таинственный они наконец-то появился на свет. Хорох тут же побежал к моим апартаментам. Увы, он не успел. Двери в спальню почему-то остались открытыми. Можно, конечно, наказать за это уборщицу, но виноват ведь я,
Несколько дней все хорохи, а также десятки людей и гномов метались по селению и окружающей местности, но новорожденный они пропал бесследно…
Мне хотелось выть от бессилия и бежать искать несостоявшегося питомца. Но куда и зачем? Если уж хорохи не смогли ничего найти по горячим следам, то спустя седмицу делать это было глупо.
В груди клокотала злость на весь мир — на Чистых и их интриги, на эту идиотскую войну, во время которой наконец-то случилось то, чего мы ждали так долго. И прежде всего, я злился на себя, хотя при этом понимал, что ничьей вины в этом нет — ни моей, ни тем более хороха с уборщицей.
Жалкий вид расстроенного верховного вернул меня к реальности. Очень странно было видеть мудрого и спокойного птицелюда в таком состоянии. Похоже, он страдал от потери нового представителя они даже больше меня.
Не прибегая к словам, я обратился к замершим в норах помощникам верховного и приказал им заняться патриархом, пока он здесь не помер от переживаний, а сам направился обратно к себе.
Досада заставила забыть обо всем на свете, и тут… стремительный вихрь напомнил, что кроме пропавшего питомца у меня есть о ком заботиться.
— Владислав! — Налетевший на меня вихрь оказался Настей.
Девушка сначала прыгнула мне на шею, а затем начала колотить кулачками в мою грудь. Хорошо, что не шлепала по морде — есть у некоторых женщин такая мерзкая привычка. Слабые удары нежных кулачков ничего, кроме умиления, вызвать не могли.
— Что случилось, милая?
— Почему ты бегаешь от меня?
— Где бегаю?
Вопрос немного озадачил девушку, но не смог окончательно сбить с мысли.
— Везде!
Все понятно. Куда должен бежать вернувшийся с войны рыцарь? Конечно же к даме своего сердца. И не так уж важно, что от него несет гарью и потом, он просто обязан отметиться у ног любимой. Объяснять что-либо в такой ситуации бесполезно, зато есть очень действенный выход — жалость.
— Малыш из яйца потерялся.
— Я знаю, — тут же погрустнела девушка, растеряв весь свой пыл. — Мы все его искали, но не нашли. Но ты не переживай — уверена, все будет хорошо.
Как бы мы ни относились к перепадам женского эмоционального состояния, но нельзя не признать, что лучшего антидепрессанта нет и никогда не будет. Мягкая ладошка на щеке и ласковые глаза, смотрящие глубоко в душу, заставляют забыть о большинстве бед, уводя в сторону от печальной реальности. Да вот только реальность неплохо умеет напоминать о себе, и, как всегда, не вовремя.
Чуть в стороне послышался осторожный кашель.
— Чего тебе, Клепп? — спросил я, удивляясь тому, что викинг оказался здесь так быстро.
— Там Элбан с Богданом ругаются. Боюсь, могут подраться.
— Ругаются? — удивился я. — Как это наш маг смог повысить голос на тестя?
— Он и не повышает, — хмыкнул Клепп, — только шипит.
После сумбурного расставания с Настей мне пришлось возвращаться обратно к стене, в этот раз воспользовавшись лошадью. Возле надвратной башни творился настоящий бедлам. Похоже, Али счел территорию вокруг озера и входа в долину безопасной и разрешил людям покинуть баржи. Здесь находились и присланная Изяславом делегация князей, и компания наших магов. Князья рассматривали оборонительные сооружения на стене и потихоньку отходили от того, что увидели с наружной стороны. А вот Богдан уже в полный голос ругался с тестем:
— Это нужно сделать для безопасности долины.
— Что?! — орал Элбан. — Тащить внутрь всякую гадость для безопасности? Тебе на войне что, в голову булавой двинули, зятек?
— Молча-ать! — понимая, что просто так ссору не остановить, заорал я. — Что вы здесь не поделили, родственнички?
— Он хочет затащить эту многорукую заразу внутрь, — тут же наябедничал на зятя управляющий.
— Она нужна мне в лаборатории, — не унимался маг, осмелевший вдали от жены и тещи.
— Вы оба правы и не правы, — резко сказал я.
— Что? Чегось? — в унисон спросили спорщики.
Ну вот: хоть какое-то единство…
— В лабораторию ты его не потащить, но и резать эту тварь за стеной слишком опасно. Так что пусть обслуга поставит здесь офицерскую палатку. Как только появятся первые результаты, зови меня. А сейчас — марш домой, к жене. Не хватало мне получить по мозгам еще и от нее. Обслуга справится и без тебя, а поможет ей в этом твой любимый тесть.
Придавленный моим тяжелым взглядом управляющий лишь молча кивнул, но Богдана в ближайшем будущем наверняка ждала хорошая взбучка. Впрочем, маг и сам понимал, что перегнул палку — жажда познания, нетерпение и повысившаяся во время похода самооценка сыграли с ним злую шутку.
Немного разрулив спорную ситуацию, я повел своих сановитых гостей в город на экскурсию и смотрины моего хозяйства. Соваться в оборонные дела смысла не было — новый комендант резво взялся рассылать патрули, причем как конные, так и на верховых коваях. Драган недовольно морщился, но не спорил.
Перед уходом я все же вставил фитиль коменданту за отсутствие офицера и сержанта в плавучем форте. Пусть передаст полученный втык дальше по инстанции.
И только ближе к вечеру мы все осознали, что победили, и эта победа была на удивление многогранна. Мы спасли славянские провинции от аравийской напасти и даже освободили множество пленных. Плюс ко всему мы отбились от штурма некров. Все эти эмоции требовали выхода, и в городке грянул праздник. Гуляли все, кроме коменданта и патрулей — сказалась своевременная накрутка хвостов расслабившимся воякам. Части корпусной обслуги тоже пришлось задержаться, чтобы закончить разгрузку барж. Благо хотя бы хорохи очнулись и помогли быстро перевести зверей в логовище.
Утро выдалось неожиданным.
Вот тебе, бабушка, и Юрьев день… Ничего не скажешь — «славно» погуляли. Мое пробуждение было не то чтобы неприятным — да и тревожным его не назовешь — скорее было как-то неловко, что ли. Все дело в том, что проснулся я не сам и даже не в компании с одной из моих прежних подружек.
Да уж, романтично получилось — ни тебе цветов и свечей, ни запредельной нежности. Первая брачная ночь случилась довольно спонтанно и немного раньше свадьбы.
Не скажу, что мы оба ухрюкались до полного беспамятства — воспоминания были, но они казались какими-то нереальными и больше походили на эротические фантазии. Временами всплывали довольно откровенные сцены, в которых моя суженая отнюдь не выглядела монашкой, хотя теперь-то мне уже не приходится сомневаться в ее целомудрии.