Укус ящерицы
Шрифт:
Коста с извинениями протолкался мимо странной парочки в костюмах, делавших их похожими на неоновых павлинов и более подходящих для бразильского карнавала, чем для частной вечеринки в Венеции. Обошел столик с канапе; Покачал головой, заметив, как Перони захватил пригоршню крошечных бутербродов и тут же сунул два или три в рот. Повернулся и оказался лицом к лицу с Джанфранко Рандаццо.
– Хоть кто-то в нормальной одежде, – вздохнул комиссар, бросая взгляд на Перони. – Уже легче. Только вот какого черта вы делаете на этом маскараде?
– Ем, – объявил, не переставая жевать, Перони. Малюсенькие канапе с брезаолой, вяленой говядиной, и порчини выглядели на огромной ладони почти игрушечными. Взглянув на бокал с просекко в руке комиссара, он скривил кислую гримасу. – Пива у них, надо полагать, нет?
– Офицерам на службе пить не положено! – отрезал Рандаццо.
– Мы в курсе, – ответил Коста. Вино он уже попробовал и вопреки утверждениям Перони обнаружил, что оно гораздо лучше популярной в Венето слабой шипучки под названием физз. – Но сейчас мы не на службе и можем делать все, что нам нравится.
Комиссар нахмурился. Нику он показался более напряженным и хмурым, чем обычно.
– Итак, что нового? Мне, наверное, надо выразить вам благодарность. Раньше нам редко приходилось посылать на Мурано больше одного полицейского. Такое уж место. А теперь тут трое. И заняты они лишь тем, что сдерживают толпу. Почему бы просто не забрать Браччи в участок?
– На каком основании? – спросил Перони.
– Сами придумайте! – рявкнул Рандаццо – Или без подсказки не можете? – Он посмотрел на Терезу Лупо, присутствие которой почему-то вызвало у него беспокойство, что не прошло мимо внимания римского патологоанатома. – Вы тоже нашли занятие. Сунуть нос не в свое дело. Жаль, не успел предупредить Този.
– Този вам звонил? – удивилась Тереза.
– Конечно! Он же работает на меня.
– Счастливчик, – с милой улыбкой отозвалась Тереза и, отвернувшись, последовала за Перони.
Рандаццо ткнул Косту пальцем в грудь.
– Я не намерен терпеть ваши выходки! Всему есть предел!
Продолжать разговор не было смысла. Ник знал, что сам по себе комиссар ничего не стоит. Скорее всего Рандаццо служил Мэсситеру и сюда пришел только потому, что ему приказали явиться. Вот пусть сам и развлекается. К тому же Ник заметил наконец Эмили. Она стояла у противоположной стены и разговаривала с каким-то идиотом, обрядившимся в наряд французского аристократа восемнадцатого века.
Коста кивнул комиссару:
– Полагаю, так оно и есть. Прошу извинить.
Пробиваясь через толпу, он применил смягченный вариант прорыва из подзабытого регбийного опыта. Эмили могла исчезнуть, а упускать ее Ник не хотел.
Прежде чем подойти к ней, он прихватил два бокала с подноса, который держал в руках офицер в дурацком напудренном парике и голубой шелковой ливрее.
Эмили рассмеялась – легкий, звонкий, чарующий звук! – и благодарно кивнула.
Ник скользнул взглядом по белому ангельскому костюму с украшенными перьями крылышками.
– Я привез твою одежду. Ты же просила. И это…
Он вынул из кармана букетик кроваво-красных пеннерончини, выращенных трудами Пьеро Скакки.
Эмили осторожно вставила перчики между перьями правого крыла, где они приобрели вид разверзшейся раны.
– Ничего милее за весь день не видела.
Глаза се сияли от удовольствия. Для нее происходящее было игрой. Она повернулась перед ним, демонстрируя костюм:
– Нравится?
– Нет.
– Ник.
Он нахмурился:
– Нравится. Где ты его откопала?
– У Хьюго в городе знакомый костюмер. Он послал кого-то, и вот… В общем, его идея.
– Да уж. Другие тоже возникали?
Она кивнула:
– Думаю, что да. Знаешь, я сегодня много чего узнала о Хьюго Мэсситере.
– Это нам поможет?
– Будет видно.
Эмили отступила за одну из изящных железных колонн, поддерживавших балкон, на котором собралось несколько десятков человек. Ник с опаской посмотрел вверх – конструкция выглядела слишком хлипкой для такого количества людей. Оркестр за спиной разразился «Временами года» Вивальди. Убедившись, что их никто не подслушивает, Эмили тихо заговорила:
– Возможно, и нет. Я выяснила, что он одержим Лаурой Конти. Помнишь? Та женщина, из-за которой его едва не посадили.
Коста кивнул. История Дэниэла Форстера и его любовницы не давала ему покоя.
– На мой взгляд, Мэсситер не из романтиков. Он богат и может завладеть едва ли не любой понравившейся женщиной.
– Невероятно! И ты такое говоришь? Неужели думаешь, что все решают только деньги?
– Нет! Я лишь имела в виду, что он богат. По-моему, Мэсситер – одиночка, из тех, кто не способен на долговременные отношения. Такие мужчины привлекают женщин вполне определенного типа.
– Наверное, это своего рода ретракция. И его фиксация на Лауре Конти объясняется как раз тем, что она не того типа. Скорее всего она действительно смогла ответить ему отказом. Или поначалу подарила надежду, а потом отказала. Для Хьюго это могло быть еще хуже.
– Думаешь, на него это так сильно подействовало?
– Думаю, это подействовало бы на любого мужчину.
И все-таки оставалось кое-что еще, чего Коста понять не мог.
– Фальконе постоянно твердит, что Дэниэл Форстер и Лаура Конти не имеют к нашему делу никакого отношения. А как насчет Арканджело? Какие у него отношения с ними?
Эмили пожала плечами:
– Я знаю не больше тебя. Женщины ему нравятся. Допускаю, что он и был тайным любовником Беллы. Меня бы это по крайней мере не удивило. Тебе нужно усвоить главное: женщины играют в его жизни большую роль.
– Это я уже усвоил.
– Нет, – вздохнула она. – Дело не во мне. Хьюго из тех, для кого женщины своего рода вызов. Скальпы, которые вешают на охотничий ремень и которыми похваляются. Любовь не важна. Не важен даже секс. Главное – обладание. Обаяния у него в избытке, и пользоваться им он умеет мастерски.