Улица теней
Шрифт:
Джакс повернулся и пошел искать ближайший репульсорный лифт, осознавая, что остальные уже должны были приземлиться.
Глава 30
Едва Джакс зашел в медцентр, на него одна за другой свалились две новости.
Первую преподнесла Дижа. Ее здоровье не вызывало опасений — сканирование не выявило никаких последствий падения с высоты.
— Мы, зелтроны, крепкие, — сказала она, усмехаясь. Она была заметно веселее, чем в космопорту. Джакс
— О, я приняла решение, — ответила она. — Я не еду на Зелтрос и остаюсь на Корусканте. Хочу работать на сопротивление.
— Что? — Джаксу показалось, что он плохо ее расслышал. — После всего, что члены «Бича» сделали, чтобы переправить тебя на родину?
— Я остаюсь. Сожалею, что причинила столько хлопот, но уверена, если ты услышишь о том, что я могу предложить, то поймешь, что это верное решение. — Дижа принялась загибать пальцы: — Я гуманоид и, если немного изменю внешность гримом и накладками, могу с легкостью сойти за человека, мириаланку или даже тви’леку. У меня есть полезные способности — феромоны и телеэмпатия. Я могу воздействовать на целую группу существ разом, и они ничего не заподозрят. Я богата и красива, и потому вхожа во влиятельные круги. Сдавайся, Джакс — я нужна в твоем отряде.
Возразить ему было нечего. Она была своевольна и упряма, привыкла стоять на своем — словом, крепкий орешек. И она говорила дело. Несомненно, Дижа могла быть полезна.
Джакс надеялся, что Ларант не будет против.
Но вышло так, что ему и не пришлось ее спрашивать.
Она лежала в отдельной палате, что удивило Джакса: простым смертным не полагались такие привилегии. Он заподозрил, что это Дижа пустила в дело свои деньги и обаяние, чтобы обеспечить тви’леке самый лучший уход.
Ларант только что прошла курс интенсивной терапии в бакта-камере. Световой меч почти отсек ей правую руку и глубоко проник в правый бок, повредив печень и поджелудочную железу. Не прижги рану жар энергетического клинка, она бы истекла кровью, еще не упав на землю.
Когда он зашел, она была в сознании. Он снова заглянул ей в лицо и был удивлен тем, что она не спит и наблюдает за ним. Ее взгляд был еще суровее, чем обычно. Она не ответила на его приветствие. Вместо этого она сказала:
— Я ухожу.
— Уходишь?
— Из твоей команды. Я решила, что буду полезнее, действуя в одиночку и не отвлекаясь на загадки, которые должна расследовать полиция сектора. — Она подняла здоровую руку, предупреждая любые возражения или вопросы. — Я по-прежнему буду недалеко, Джакс. Думаю, наши дороги пересекутся. Но все же будет лучше, если каждый пойдет своим путем.
Джакс, все еще огорошенный вестями, преподнесенными Дижей, вовсе лишился дара речи. Он стоял разинув рот, словно падаван, впервые увидевший проявление Силы. В конце концов, не придумав ничего другого, он потянулся к ней нитями Силы, чтобы узнать ее чувства;
И испытал потрясение. Она была вся как на ладони.
Помедлив, он потянулся дальше. Она не защищалась, но и не ждала его с распростертыми объятиями. И все же Джакс понимал, что для этого она собрала все свое мужество.
Такое доверие требовало взаимности. Он открылся сам, обнажив свои потаенные чувства насколько мог. У него было мало опыта в самоанализе и саморазвитии: когда Храм стоял незыблемо, обучение выстраивало его поведение на свой лад. Теперь же он старался всецело раскрыться в Силе.
Он ощутил ее прикосновение, почувствовал, как ее мысли переплелись с его собственными. Сначала она действовала нерешительно, потом настойчиво и, наконец, неистово. Она что-то искала в нем.
Он понял, что она ищет, лишь когда наткнулся на это чувство в самой тви’леке. Она отнюдь не скрывала его, но выказывала его настороженно, с опаской, словно поднимала изорванный стяг на крепостной стене.
Открытие ошеломило его.
«Я никогда не думал о тебе так», — сказал он про себя, поручив Силе донести смысл фразы до адресата без ненужных слов.
«Я тоже. Но порой что-то меняется». Она посмотрела на него. Ее мысли текли спокойно и неторопливо, но чувства ее, которые он ощущал в Силе, были совсем иными. Они были глубокими и истинными, как ее любовь к свободе и справедливости. Джакс ощутил их жар, но тот сразу же пошел на спад: тви’лека справилась с собой.
«Подожди», — воззвал он, но было уже поздно: как будто захлопнулась дверь. Тяжелый психический панцирь, призванный сдерживать чувства калибром с термодетонатор, вернулся на место и одел ее целиком. Она отвела взгляд.
— Как я сказала, я буду неподалеку, — произнесла она. — А сейчас прости — мне нужно отдохнуть. — Она опустила голову на подушку и закрыла глаза.
Джакс вышел и принялся ходить по коридору, пытаясь понять, как так получилось. Он чувствовал себя глупо — но откуда ему было знать? Жизнь в Храме мало чему научила его в отношении прекрасного пола, а жизнь после, хотя и сильно отличалась от прежней, сталкивала его только с теми, кто либо тоже был далек от этого, либо использовал пол в качестве разменной монеты или оружия.
Он относился к Ларант Тарак как к товарищу по оружию, но не совсем. Он внезапно понял, почему у тви’леки стало часто меняться настроение и почему она невзлюбила Дижу Дуаре. Она не могла тягаться с зелтронкой: даже без психохимических способностей та была серьезным противником. У нее были деньги, привлекательность и такое умение одеваться, что у самых известных портных на планете текли слюнки, как у голодной нексу. Ларант уступала Диже по всем статьям.
Тви’лека умела лишь сражаться. Ей принадлежало только отважное сердце. Она отдавала себя целиком.